Измор

Вопрос этот очень важный. Поскольку само сомнение [мышление] существует как отражение деятельности сознания, то установленная нами достоверность радикальности есть противоборство между межличностным опытом и соотнесение своего отношения к окружающей культуре негативным контекстом, уже есть факт мышления. Однако загвоздка состоит в том, что радикальность суждений, во-первых, отрицает значимость культурных ценностей, а во-вторых, причисляет личность к числу антипода, что так же принижает любые последующие ценности.

И если вы усомнитесь в этом, то мне придется вам заметить, что главная проблема радикализма, как системы взглядов заключается в собственной уродливости и деструктивности своей же природы, поскольку его феномен характеризуется желанием общественно-политических деятелей и иных субъектов общественных отношений изменить существующий строй в его корне, полностью, коренным образом преобразовать всю существующую систему. Потому он более сковывает свое же положение, не мысля, что, следуя как за одними и теми же действиями он изгоняет собственную философию, и, стремится запретить себя в будущем. Иными словами, он сообщает, дескать, что тебе, дорогой друг, никогда не следует быть исключением: ибо если живешь в сумасбродном мире, надо и самому научиться безумству. Однако, при всем этом, он культивирует положения, которые по идее, должны искоренить всякий намек на утопии, спасти сознание. Но, повторюсь, таким образом он себя.

Схожей точки зрения придерживается Гете:

«У слабых людей часто бывают революционные убеждения; они думают, что им было бы хорошо, если бы ими не управляли, и не сознают, что они не в силах управлять ни другими, ни собой» [14].

Более разношерстно об этом выражался и Норберт Винер:

«Мы изменили своё окружение так радикально, что теперь должны изменить себя, чтобы жить в этом новом окружении» [15].

Соответственно учитывая бытующий радикализм, оказывается совершенно понятия почему в жизни следует блюсти критерии здравомыслия, затем что именно его доминация способствует наличию (а) качества личности, поскольку выявляет феноменологию культурной этики и характера наследия; (б) морально этических установок, и возведение их в общепринятую норму, как необходимый компонент культурного развития личности; (в) дисциплинированного [т.е правильного] мышления.

Если попытаться совсем кратко выразить суть различий меж радикализмом и здравомыслием, то можно сказать, что черты радикальности отражают решительность мышления, а черты здравомыслия отражают этическую зрелость мышления. При этом очевидно, что, хотя положение этих точек зрения отражают разные взгляды на вещи: используя их направление можно добиться разных целей и, наоборот, устремиться к одной и той же цели пользуясь методом поочередности.

Именно поэтому, очевидно, что с намеченной тенденцией на радикальность и резкую критику ушедшей и заодно приходящей эпохи, мы если и извратим понятия логики, то хотя при этом сохраним традицию здравомыслия. Поскольку наличие толики здравомыслия значит вероятное перевоспитание посткультуры, которую истязает собственный голод.

IV. Лиризм здравомыслия

Здравомыслящий человек с точки зрения лирики, это – всегда сдержанный и благомыслящий человек, что оказывается совершенно лишним в любом хаосе. Трезвомыслящий индивидуум подобен бедствию, который своим приходом привносит множество разрушений, что, в нашем случае, означает сомнения в массах. И действительно, эти люди словно мухи в целебной мази, точно лиса в курятнике или же наглый слон в посудной лавке, тормозящий строй и систему ценностей. Для системы ценностей общества – политики государства и общепринятых шаблонов о том, какое поведение в обществе нормально, а какое аномально – будет порицаться индивидуумом, коим возобладает здравомыслие.