Изнанка

Поле лопнуло внезапно, без всякой высшей точки. Высвобожденная энергия устремилась во все стороны. Милавина обдало этой волной, он даже сделал шаг назад и упёрся спиной в наклонную каменную колонну. Сашка чуть слышно ойкнула, по-прежнему, обнимая его. Иван остался на месте, только упрямо наклонил голову вперёд да чуть прищурился, как против сильного ветра.

– Ещё!!! – вдруг яростно выкрикнула Людмила, не открывая глаз. Кто-то из стоящих в кругу вздрогнул. Оксана выгнулась дугой, подняв лицо к потолку, точно стараясь вырвать свои руки из чужих ладоней.

Вторая волна хлынувшей от них энергии оказалась намного слабее, чем первая. Нервная, короткая, бессильная она больше напоминала предсмертные судороги.

Оксана разом обмякла и начало оседать на пол. Девушка обязательно упала бы, если б стоявший рядом Владимир не почувствовал, что ей плохо. Он первым открыл глаза, разорвал круг и подхватил бесчувственное тело на руки.

– Хватит! – Владимир оглянулся на Людмилу. – Сама же видишь, ничего не выходит!

Людмила тоже подняла веки, дышала она тяжело, устало, но голос, тем не менее, был довольным и даже чуть насмешливым:

– Кто тебе сказал, что не выходит…

В ответ на её слова с потолка, прямо над ними, послышалось гудение. И гости, и обитатели станции задрали головы, пытаясь определить источник звука. Одна из неоновых ламп, что висели под потолком в пластиковых полупрозрачных кожухах, вдруг пару раз мигнула и загорелась.

– Чтоб я сдох… – отчётливо прозвучал хриплый голос Ивана.

Вспыхнула вторая лампа, третья, промигавшись заработала и четвёртая, а потом хлынуло, как лавина от стоящей посреди вестибюля красно-синей колонны. Светящаяся дорожка на потолке устремилась в оба конца станции, беспощадно отвоёвывая у полумрака всё новые территории. Когда свет добрался до ям переходов на «Кузнецкий мост», там что-то щёлкнуло, громыхнуло и, нехотя набирая обороты, заработал огромный механизм.

«Эскалатор! Запустился эскалатор!» – сообразил Андрей.

А лампы продолжали зажигаться, уже оказались освещены оба конца вестибюля. Снова раздался грохот и на этот раз Милавин увидел как ступеньки торцевых эскалаторов, тех, что вели на поверхность, поползли вверх и вниз.

Но и это оказался не финальный аккорд. В туннеле, за спиной у гостей, нарастал рокот ветра в трубе, щедро смешанный с тяжёлым металлическим перестуком. Иван с Андреем сразу узнали его, но не поверили собственным ушам, лишь переглянулись, будто спрашивая друг друга «Ты тоже это слышишь?».

Смелее всех оказалась, как ни странно, Сашка. Она отпустила отцовскую руку и, обогнув колонну, осторожно, даже крадучись, вышла на перрон. В тот же миг гул и лязг колёс вырвались из туннеля, наполнив собой всю станцию. Отхлынувшего потока ветра взметнулись волосы и затрепетали огоньки свечей, но ни одна из них не погасла.

– Папа, это поезд!!! – радостно закричала Сашка, перекрывая грохот ещё не остановившегося состава.

Милавин следом за дочерью нырнул между каменных колонн и вышел на перрон.

Уже за спиной он услышал восторженный возглас Михаила:

– Ага! Есть ещё порох в пороховницах!

– Это, скорее, понты в панталонах, – откликнулся ему звенящий голос Димы.

Снаружи поезд был выкрашен в красный цвет, на этом и без того кричащем фоне раздражающе ярко выделялись несколько жёлтых полос, тянущихся вдоль борта всех вагонов. Через окна Андрей увидел внутри жёлтую же облицовку, коричневую клеёнку мягких сидений и сверкающие полировкой металлические стойки поручней. Состав был пуст. В нём не было ни одного пассажира. Равно как отсутствовали любые следы разрушений или взрывов. Поезд выглядел новым, чистым, блестящим, как будто только что прибыл с завода.

Двери вагонов в унисон разъехались в стороны и мелодичный женский голос, преисполненный нездоровым оптимизмом, объявил:

– Станция «Лубянка». Переход на станцию «Кузнецкий мост». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи.

Сашка, забыв всякий страх, бросилась к одной из дверей. Андрей рванулся ей на встречу и успел перехватить девочку уже у края платформы.

– Стой! – он вцепился ей в плечо. – Туда нельзя!

– Но папа…

– Всё нормально, Андрей. Он не уедет, пока мы его не отпустим.

Милавин оглянулся. На платформу вышла Людмила. Лицо её блестело от пота, в глазах читалась нешуточная усталость и в то же время она улыбалась.

– Пап, пожалуйста, – взмолилась Сашка.

– Нет ничего страшного. Пусть посмотрит, – Людмила извлекла из полупустой пачки ещё одну сигарету, чиркнула зажигалкой и с явным удовольствием подкурила.

– Ладно, – сдался Милавин, – иди. Только так, чтобы я тебя видел.

Он разжал руку, и девочка вошла в вагон, с детской непосредственной радостью оглядывая всё вокруг.

– Ну, как тебе?

– Впечатляет, – покивал головой Андрей, – Красная Стрела…

– Да, та самая, – Людмила подошла к поезду и погладила рукой гофрированное железо вагона, словно казак, приласкавший верного скакуна.

– Знаешь, – усмехнулась она. – У меня была такая примета, если едешь на работу на Красной Стреле, то день будет удачным. Иногда я радовалась этому поезду, как родному.