Изнанка

Борис больше не видел в чертах её лица внутренней борьбы. Чудовище победило. Серое существо пересекло периметр, на четвереньках отбежало метров на двадцать, а потом буквально нырнуло в чёрный песок, но не погрузилось в него полностью. Тело той, кто совсем недавно была женщиной по имени Маргарита, завибрировало и словно бы начало тонуть в песке. Исчезли ноги, руки, туловище. Последним исчезло бледно серое, как рыбье брюхо, лицо, на котором теперь отражалось блаженство. Изнывающее от адских мучений существо словно бы получило дозу морфия, и все страдания остались в прошлом.

За тем, как пропала в песке Маргарита, наблюдали все, не считая бабы Шуры, Марины, Капельки и Вероники.

Кеша стоял неподалёку, скрестив руки на груди. Он был доволен. Ему всегда нравилась Маргарита — странная, но интересная женщина. И теперь она с Хессом. Ну не чудесно ли? Для неё все страхи и тревоги закончились, а для него стало одной заботой меньше. За это можно и газировки выпить — в погребе ещё остались три литровые бутылки. Газировка с овсяным печеньем — нет ничего лучше.

Валентина так и смотрела в землю перед собой. Она выглядела измученной, на грани. В глазах блестели слёзы. Прапор стоял метрах в трёх от неё и, судя по виноватому виду, корил себя за бессилие. Впрочем, такой же вид был и у Бориса с Виталием.

Но только не у Гены. Тот буквально задыхался от возмущения. Какое-то время он молчал, буравил всех злыми влажными глазами, а потом его прорвало:

— Ну и что теперь, а? Я вас спрашиваю, что нахрен, теперь будем делать? Эта тварь может вернуться!

Борис в этом сомневался. Маргарита теперь там — полностью там, — а потому не может снова оказаться здесь. Была уверенность, что подлый мир не изменит правила, иначе уже сделал бы это.

— Вы все видели, как она на меня напала! — не унимался Гена. Он повернулся на триста шестьдесят градусов, раскинув руки. — Я знаю, что она хотела сделать. Заразить! Сделать меня такой же, как она! Я могу сложить два и два, о да, могу! Ночью она взяла в руки свою паршивую шавку, а потом… потом с ней вся эта хрень случилась! Марго от чёртовой собаки дерьмо какое-то подцепила! Так всё и есть, я могу сложить два и два!

Долговязый Степан и здоровяк Фёдор, которые явились сюда вслед за Геной, поддержали его:

— Точно! Это всё из-за собаки.

К ним присоединились их жёны, Тамара и Зинаида:

— Марго заразилась! Точно заразилась! Ещё вчера нормальной была!..

Эти четверо обитали в доме Катерины, которая исчезла прошлой ночью. Нынешним утром перебрались — после сдвига периметра их собственные дома теперь были в опасной близости от чёрного песка.

— Что если бы она меня схватила?! — брызжа слюной, заорал Гена. — Шла прямо на меня! Вы же видели, как она шла прямо на меня! — он обращался к Фёдору и Семёну.

Те закивали, как китайские болванчики, в их глазах горело негодование. Воодушевлённый поддержкой Гена всё больше распалялся:

— Она была заразная с прошлой ночи и всех нас могла перезаражать! — он поочерёдно ткнул пальцем в Фёдора, Семёна и их жён. — Тебя, тебя, тебя, тебя и меня! Всех нас! И знаете, что я скажу… — повернулся и с презрением уставился на Бориса, Виталия и Прапора. — Вы всё знали! Знали, что с ней эта хрень случилась, но молчали! Мы что для вас, какое-то быдло, которому ничего рассказывать не нужно? Вы, значится, умные, а мы дурачьё?

— Пасть закрой! — процедил Прапор.

— А чего это я должен пасть закрывать? Вы только гляньте на него! — Гена подошёл ближе к своей группе поддержки. — Вы, суки, молчали, скрывали от нас правду, а мы всё это время были в опасности! Будете говорить, что нихера не знали? Да кто вам поверит? Я видел как эти двое, — кивнул на Бориса и Виталия, — утром во двор Марго заходили. Видел, как они с Валькой базарили! Всё они знали! Что скажете, а?

— Почему молчали? — набычился Фёдор.

— Отвечайте! — одновременно с ним сказал Семён. — Вам что, плевать на всех нас?

Его жена Тамара демонстративно плюнула себе под ноги.

— И кто вы после этого?

Виталий поднял руки в примирительном жесте.

— Мы знали, что он приболела, и всё, — соврал он. — Мы не думали, что всё так серьёзно.

— Брешет, падла! — мгновенно раскусил его Гена. Он едва не задыхался от возмущения. — Брешет и не краснеет! Он нас всех за баранов держит! Мы для тебя бараны, да? Ну, давай, скажи! Слышь, Фёдор, он тебя бараном считает! И тебя, Семён!

— Хватит орать! — встрял Борис.

Ситуация накалялась и он опасался, что драки не избежать. Гена выглядел тщедушным, а вот эти два типа у него за спиной — те ещё амбалы. Особенно Фёдор — кулачищи здоровые, да и сам этот мужик похож на кряжистый дуб.

— Ты кому это сказал? — как боевой петух встрепенулся Гена. Он буравил Бориса взглядом гиены. — Вы слышали, мужики? Это хер московский хочет, чтобы мы заткнулись, чтобы мы засунули свои языки в жопу и молчали в тряпочку! Ты этого хочешь, мудила, да? Ну, тогда давай, попробуй, заткни нас! Зассал?

Прапор неожиданно развернулся и зашагал прочь. Борис раздосадовано посмотрел ему вслед. В драке от старика толку мало, но хотя бы рядом бы постоял для поддержки.

Гена ухмыльнулся.