Изнанка

Лучший день.

На глаза всё же навернулись слёзы. Капелька подумала, что таких дней в её жизни больше не будет. Никогда. Потому что хорошие дни остались там, а здесь… здесь лишь страх, неизвестность.

Обидно.

Она сомкнула веки, и сразу же перед мысленным взором появилось бледной существо с двумя головами. Сердце вновь быстро заколотилось. Капелька открыла глаза и приказала себе не раскисать. Как бы ни было страшно, но нужно держаться. Ради мамы.

* * *

Гена сидел на полу, не мигая смотрел на мёртвую тёщу. За последние полчаса он даже позы не сменил. Мысли в голове ворочались медленно, в глазах застыла мутная пелена.

— Вот как всё получилось, — меланхолично, будто в полудрёме произнёс Гена. Говорить ему было трудно — скула болела. — Вот как, Анастасия Марковна… вокруг сплошные дураки. Я ведь как лучше хотел, но дуракам это не нравится… Нет, они все делают, чтобы сдохнуть побыстрее. Особенно Прапор, — его лицо стало плаксивым. — Знала бы ты, Анастасия Марковна, что он сделать хотел… Тыкал в меня своим пистолетом. Стрелял. Чуть в пустыню не прогнал… И за что, спрашивается? За то, что я предложил от Вальки избавиться? Ну, так она же заразилась какой-то хренью. Как Марго. Она теперь всех заразит. А дураки этого не понимают. Они вообще ничего не понимают, потому что дураки.

Гена медленно моргнул — словно дверцы, ведущие к мутному болоту, закрылись и открылись. Он пошевелился впервые за долгое время, поворочался на месте, а потом подполз к тёще и улёгся рядом, глядя на синюшное лицо мёртвой женщины.

— Знаешь, Анастасия Марковна, — прошептал он еле слышно, — был бы у меня пистолет, я бы всех их перестрелял бы… Что ты сказала? Согласна со мной? Ну, спасибо. Спасибо, не ожидал от тебя… Но у меня ведь нет оружия, вот в чём дело. Ни пистолета, ни автомата, вообще ничего.

Он закрыл глаза и скоро уснул, дыша вонью разлагающегося тела. Ему приснилось, что он огромный, как дом. Внизу, мелкие точно мыши, суетились люди. Они бегали, пищали, искали, где скрыться, а он давил их, давил, превращая в кровавое месиво. Заметил Прапора — тот стрелял в него из своего крошечного пистолетика. С особым наслаждением Гена наступил на ненавистного старика, растёр подошвой громадного ботинка то, что от него осталось.

Глава семнадцатая

Пятно в небе тускнело, опускались сумерки.

Борис стоял возле ворот и глядел, как на чёрном песке появляются излучающие зеленоватый свет зигзаги. Казалось, невидимый художник делал невидимой кистью извилистые мазки, которые через какое-то время исчезали. Фантастическое зрелище. При других обстоятельствах Борис подумал бы, что это красиво, но сейчас ему всё виделось зловещим, предвещающим очередную беду.

Третья ночь в этом поганом мирке. Будет ли четвёртая, пятая или всё закончится сегодня? Борис очень старался сохранять ту искорку оптимизма, что вопреки всему ещё теплилась, но сейчас, когда пространство темнело, это было трудно. В сознании как будто не спеша открывалась дверца, через которую пока ещё тонким ручейком просачивался страх. Но скоро дверца откроется полностью. Ночь сделает всё, чтобы она открылась, Борис в этом не сомневался.

Один за другим за периметром начали появляться силуэты сумеречных люди. Как и раньше они словно бы выходили из невидимых щелей в пространстве. Борис теперь воспринимал их, как одно целое, как часть некоего бледного существа, о котором Маргарита рассказывала Валентине. Бесцветные пока молчали, и Борис многое отдал бы, лишь бы больше никогда не слышать их шелестящих голосов.

Он взглянул на окна зелёного дома. Марина, Капелька и Валерий с Вероникой недавно заявили, что нынешней ночью на улицу не выйдут. Виталий промолчал, но пока он с остальными сидел в гостиной с плотно зашторенными окнами. Борису хотелось к ним присоединиться, но он решил сначала проведать Валентину и Прапора. Пару часов назад он уже ходил к ним с Виталием, они принесли поесть и чай в термосе. Валентина тогда так и не вышла из дома, а Прапор с удовольствием выпил чаю.

Едва Борис вышел со двора, как увидел нечто поразительное и неожиданное. Железная дорога. Откуда она взялась? Только что её не было, и вдруг возникла. Как те чёрные убежища прошлой ночью. Излучающие зелёный свет рельсы тянулись вдаль и терялись в сумерках.

— Охренеть, — озадаченно пробормотал Борис. — И что же ты задумал на этот раз?

Но его ждал очередной сюрприз. Раздался гул. Вдалеке вспыхнул свет фар. Из полумрака на огромной скорости буквально выскочил поезд. Неестественно резко он остановился рядом с периметром. Только что мчался и вдруг застыл, противореча всем законам физики. Поезд был более чем странным. Он походил одновременной на змею и ракету. В окнах горел зеленоватый призрачный свет, на вагонах сияло слово «спасение».

— Охренеть! — повторил Борис, признавая, что бледное существо, кем бы оно ни было, умело удивлять. Футуристический поезд? Это было действительно из ряда вон.