Изнанка капли

Столкновение конниц, и сразу же красные чернила затапливают центр листа. Пехота, чуть отставшая от конницы, обрушивается на оставшихся в живых и потерянных конников. Фаланга против фаланги. Копья ломаются о щиты, сверху летят стрелы и дротики в обоих направлениях и уже чаще попадают в цель, а красные чернила уже занимают треть листа. Черные и зеленые солдатики падают замертво, растворяются в красном либо закрашиваются прибывшими подкреплениями.

Лучники с обеих сторон истратили весь запас стрел, взялись за легкие мечи и ринулись в последнюю атаку. Силы обеих армий напряжены до предела.

Нарисованные воины начинают тонуть в пролитых чернилах, что уже заполонили весь лист и закрыли синюю линию горизонта.

Я пал одним из последних.

7

Так завершилась эта безымянная война на сорока восьми листах общей тетради.

Морские сражения, разведки и засады в лесах, битвы самых сильных и искусных воинов один на один – многое события не попали в эту скромную летопись.

Последняя битва, превратившаяся в черную страницу, на которой ничего не разобрать, стала последним эпизодом войны.

Какофония звуков

Улавливаю звуки. Кроме них, больше ничего нет. Совсем не мелодичные, они сплетаются в назойливый гул, забивающий голову и не дающий мне сосредоточиться. Не могу ни пошевелиться, ни издать собственного звука, чтобы заглушить все это. Остается только по возможности успокоиться и слушать.

Зу-зу-зу, равномерно перемещается звук совсем близко, словно автострада проходит в метре от меня. Шоркают ботинки, невидимые мне ботинки, стирая себя до основания.

Кр-бр – кашляет такой же назойливый прохожий, сплевывая мокроту с этим нутряным хрипением.

– Не желаете купить…

Дальше не слышно, сливается в болтовню нескольких человек.

– Конечно, бросим, не знаю, да…

Шелест, шелест упаковки, сминаемого пластика.

Все это раздражает, нельзя собраться, вы ведь не прекратите никогда?

В ответ мне сигналит автомобиль, по-видимому, воображаемый, скрежет колес от резкой его остановки.

Нет, это не то, мне нужна тишина, тишина, только она, я молчу, а эти звуки по-прежнему преследуют меня.

Щелканье шариковой ручки – щелк, щелк, щелк, щелк, но…

Час за часом, а может, днем за днем темнота и эти звуки, я не думал в тот момент ни о чем, все глубже увязая в море звуков.

Слова людей, обрывки разговоров, которые я слышал, не имели смысла, просто отрывки целого, город и природа – это все следовало одно за другим.

– Согласно, брр, что, ха, сон и бронза…

Вот, почти отчаявшись, я ощутил, что звуки стали стихать.

Плавно, по полтона, но это было различимо. Приближалась тишина.

Крак, спроси о разговоре меня, что…

Почти достигнув этой нижней точки, я ожидал наступления тишины, всеобъемлющей и полной. Но один звук остался, едва различимый и слышимый, но четкий. Касание пальца о стол, совсем тихое, оно отбивало ритм. Теперь я жадно ловил каждое из этих прикосновений. Это то, что нужно зафиксировать в себе, изначальный темп. Он становится громче так же неспешно, как стихали остальные звуки. Ритм оставался таким же, но стали появляться новые звуки, присоединяясь к нему и усложняя звучание.

Журчание воды, осыпающиеся породы камней заметно стали перебивать самый первый звук, но я, напрягая все силы, следил за ним. Стало еще больше звуков, крики людей и их плач, механизмы и музыка, уже человеческая музыка, симфонии вместе с трескотней цикад. А в основе всего этого тот звук и ритм.

Уже не могу различать его, последний удар и… Осталась только какофония звуков, сплетение всей человеческой и природной жизни, звуков ходьбы, ветра и перекатывающихся песчинок…

Но теперь это не мучение, а самая продуманная, невероятная по сложности мелодия, созданная на основе совсем простого звука и ритма, на которые, как на каркас, крепились и продолжают присоединяться новые элементы.

Тревога ушла, наступило наслаждение. Этот мир так прекрасно звучит.

А теперь я попробую открыть глаза.

Шелест реки светлячков

1

Лежу на земле. Она мягкая и покрыта травой, слегка щекочущей меня.

Я закрылся от всего и вся. Сжатое всегда в напряжении тело расслабилось и возвращает свою естественную форму.

Земля подо мной едва заметно шевелится. Травинки растут и колют меня во всех новых местах. Улыбаюсь от этих приятных ощущений. Для меня все это в новинку.

Но вот эти пощипывания стали активнее, а частички земли подо мной стали двигаться, после чего до меня дошли звуки маленьких лапок, бегущих куда-то. Открыв глаза, попытался посмотреть, на чем я лежу на самом деле, но не смог повернуть голову. Синее небо надо мной – вот все, что я видел. Ощущал, как кто-то хватает и оттягивает волосы на голове. Немного погодя это ощущение прошло, и я смог оглянуться по сторонам.

2

Мои волосы удлинились до невероятной длины за это время, и их концы уходили в жесткий, темно-коричневый панцирь маленького жучка, ползущего по своим делам в составе группы таких же, как и он, жуков.