Изнанка капли

Встать не получилось. Робкая попытка окончилась болью.

Теперь я могу двигаться только ползком.

Продираться под кустарниками, огибая все препятствия, было трудно. Ветки уже не расступались передо мной сами собой, и я искал признаки тропы.

Солнце поднялось над лесом, и теперь пар застилал мне глаза. Я сам испарялся под действием его лучей. Хочется пить, но с собой ничего нет, да даже если бы и было, в таком состоянии мне не поднести емкость с водой ко рту. Придется сделать то, что раньше не пробовал,– выпить воды, сквозь которую я ползу. Сжал зубы, чтобы отсеять как можно больше примесей, и приложился к воде.

Ощущения были как в тот раз с деревом – объекты вокруг меня стали мне видны, рыбешки, плавающие в воде, каждый их всплеск были мне известны.

Бульк… Бульк…

Сильные всплески приближаются ко мне, но я не могу определить их источник. Кто бы или что бы это ни было, нужно искать тропу. Сильнее загреб руками и ногами, ощущая, что двигаюсь на пределе и трещины вот-вот двинутся дальше по моему телу.

Вот она, впереди, быстрее к ней. Совсем узкая – по ней, словно по желобу, я смогу без препятствий продвигаться вперед.

Отпиваю еще, всплески идут по моему следу.

9

Так я продолжал ползти, встречая в этом узком естественном туннеле рыб, пристально смотрящих в мои глаза. Они останавливались и смотрели, глазели на меня. Но мне было не до них. До темноты продвигался вперед, а с ее наступлением отклонился несколько в сторону, в заросли и затаился под кустом. Когда стало так темно, что ничего не различить, рядом со мной прозвучали шаги…

Торопливые, они были совсем рядом со мной, но вскоре удалились.

Ночь проведу здесь.

10

Это была единственная темная ночь, которую я здесь застал. Ни звезд, ни их земного отражения, ни светлячков – ничего. Ночной ветерок лениво перебирал ветви деревьев. Они шелестели, а обитатели леса спали. Спокойная ночь.

Я не думал о том, что завтра, с восходом солнца мне предстоит бороться и ползти вперед, опасаясь распасться на части, без воды и еды, и сухого крова, нет, только шелест, убаюкивающий лес…

Утром я выполз из своего убежища и по тропе двинулся ползком вперед.

Рыбы также останавливались, но уже не просто наблюдали, а плыли за мной по пятам. Мудрые обезьяны, прервав свое созерцание, свесились вниз и последовали примеру рыб, и смотрели на меня. Муравьиные караваны остановились. Весь лес затих. Он впереди, возвращается мне навстречу – понял это после первого же за день глотка воды.

Пускай вчера я испугался, но, может, это мое спасение.

Вертеть головой больно, но я, облокотившись на горячие руки, как можно прямее смотрел вперед и ждал.

День уже в самом разгаре, и даже здесь, на нижнем ярусе, достаточно светло и все хорошо видно.

Вот он появился. По форме это напомнило мне человеческую фигуру. Но ни лица, ни человеческой кожи видно не было. От человека только форма.

Листики, зеленые листики составляли его, покрывали так густо, что больше ничего не было видно.

Чувство спокойствия разлилось по моему телу. Неловко двинулся вперед. Человек-листик медленно шагал ко мне. Ни одно из существ, наблюдающих за нами, не издало ни звука.

Мы почти достигли друг друга. Несколько метров, и вот уже он на расстоянии вытянутой руки.

– Прошу тебя…

Протянул ему руку, что немедленно начала покрываться новыми трещинами. Фигура в листьях протянула свою в ответ…

Дом ветра

Этот дом мне чужой, и я закован в нем. Выхода нет, и мне остается только лежать внутри него. Иногда я поворачиваю голову вбок и смотрю в окно. Нет сил встать.

1

За окном буря. Серое небо плотно затянуто такими же облаками. В моей комнате слышен свист. По телу пробегают мурашки, а мне лень даже поднять руку и прибить их. Ежусь, не производя никаких движений.

Все время хочется спать. Серое покрывало, небесного цвета, накрывает меня.

2

Свист ритмичен и подчиняется порывам ветра. Каждый раз это вызывает у меня мурашки и озноб.

Озноб, не прихлопнутый мной и свободный делать все, что ему вздумается.

Целыми днями слушаю ветер. Слух приспосабливается и начинает различать и неосновные, более тихие ноты. Здесь столько маленьких трещин и отверстий, через которые проникает воздух.

Это открытие не вызывает во мне ни удивления, ни любопытства – я все также бессмысленно глазею в серый потолок, а по временам поворачиваю голову вбок и смотрю на такое же серое небо, что начнет темнеть, когда настанет ночь, а после серым, довольно грубым на ощупь одеялом накроют меня.

А потом снова наступит серый день.

3

Раз уж нечем заняться и кроме всего того, что меня окружает, ничего не дано, то можно послушать ветер.

Но он очень плохо играет, дует с неодинаковой силой в отверстия и щели, не выдерживая долго одной ноты. Безалаберный и своевольный.

Мне, конечно, все равно, но, кажется, только таким музыкантом и нужно быть.

А мастерство можно отточить. На это у ветра целая вечность.

Я застану только маленькую частичку его «разыгрывания».

Если бы я захотел и смог встать, то сыграл бы вместе с ветром, зажимая ладонями зияющие трещины и отверстия в стенах. Но мне не хочется, да и я не могу.