Изнанка капли

Ловил с его помощью ветер и балансировал. Все мое внимание было сконцентрировано на этом.

Где-то через час ветер стал усиливаться. Моего друга могло унести в случае, если нитка оборвется, поэтому я вернул его и начал сворачивать ее в моток.

– Поменяемся?

– Что?

– Я был воздушным змеем, не хочешь сам попробовать?

– Но как ты сможешь меня удержать?

– Мы привяжем тебя к антенне, а вернуть обратно я смогу.

– Хорошо, но хоть ветер и силен, я не думаю, что взлечу.

– Давай попробуем.

Привязав себя с помощью двойной нитки, подошел к самому краю крыши. От падения меня будет удерживать хлипкая антенна и пластиковый Шуршик. От этой мысли мне стало смешно. Другой конец нитки обмотан вокруг моего глаза. Так меня точно не унесет ветром.

Шаг и ветер подхватывает меня, раздув куртку, да всю одежду и легкие, расправив их.

Парю, я парю – немного проваливаясь при попытках изменить свое положение и вновь поднимаясь на максимальную высоту.

Было очень весело, хохотал как никогда в жизни, хоть и проглотил вместе с ветром несколько мошек.

Позже Шуршик вернул меня на крышу.

– Здорово, я счастлив! Останемся здесь ненадолго и посмотрим на людей внизу?

– С удовольствием!

В итоге просидели на крыше до захода солнца.

6

На следующий день был дождь, который шел безостановочно.

Мы не могли никуда пойти, сидели дома и наслаждались счастьем и этим барабанящим дождем.

– Что будем делать?

– Мы уже делаем все то, что стоит делать. Но можно и сыграть во что-нибудь.

– Как насчет пряток, ты-то наверняка сможешь хорошо спрятаться.

– Хорошо. Считай до 1084.

– Начинаю. Один, два, три…

Открыл глаза и пошел по квартире, тщательно осматривая все щели, закоулки и проверяя под диваном и столами. Как же хорошо, должно быть, Шуршик спрятался.

В зале нет, в моей спальне тоже, значит, наверняка он на кухне.

Когда я вошел туда, то сразу понял, что произошло что-то ужасное.

Ящики были выдвинуты, кухонная утварь разбросана, один стул лежал на боку, и среди всего этого я не сразу нашел своего друга – он наполовину высунулся из ящичка, в котором лежали пакеты для мусора.

Нежно взял его в руки, и меня пронзила мысль, что он не издает никаких звуков, даже после моего прикосновения.

Нет, этого не может быть – Шуршик, друг, не оставляй меня.

Мял его, подкидывал в воздух, все без толку, он не шуршал, не взлетал, а сразу падал плашмя вниз. Его уже нет. Теперь мой друг, ставший за эти дни лучшим, превратился в пакет, только и всего.

Больше между ним и пакетами, лежавшими в отдельном ящичке на кухне, нет разницы.

Не хочу никого видеть. Мне нужно идти…

Крем в офисе

Строгий офис, разбитый на кабинки.

Кратчайший путь от одного конца офиса до другого составляет двенадцать секунд размеренного шага.

Работники снуют от своих кабинок к коллегам. Середина дня и работа в самом разгаре. Все здесь очень продумано, никто друг другу не мешает. Очень комфортно.

Перегородки, отгораживающие собой рабочее место каждого отдельного сотрудника, сделаны из белого крема. Пол, стены, часы на стене – все сделано из белого крема. Новенький работник, заполняющий квартальный отчет,– белый крем, пахнущий миндалем. У всего здесь своя форма.

Часы на стене, с мягкими стрелками, размазывающими время, показывают без пяти минут два. Скоро обед.

Все в офисе знают, что скоро произойдет, но для новичка это будет впервые.

Два часа.

Отчеты убираются в сторону.

Офис сжимается, стены сужаются, искривляясь, а потолок сливается с полом, сначала деформируя все, что в нем находится, а затем прессует в единую массу новых и старых работников, отчеты, домашние туфли, подогретые обеды в кремовых контейнерах…

Мысли, счета, транзакции, служебные романы – все сводится к порциям крема из тюбика, в котором почти ничего не осталось.

Новенький, слившись со стенкой соседней кабинки и цифрами, отправляется с порцией крема в новое место.

Там его ждет нечто другое.

А в чуть опустевшем тюбике офис продолжит работать, даже после того, как его самого выбросят в урну.

Прогулка глаз по городу

Сегодня я чувствую небольшое недомогание. Останусь дома, а погулять отправлю только один глаз.

1

Улицы неубранны, а снег, нападавший за долгую зиму, начав таять, развез такую грязь, что в некоторых местах гулять стало просто невозможно. Значит, остаются только центральные улицы, по которым еще можно передвигаться.

Небо и сосны, стремящиеся навстречу друг другу, закружились в паре с серым асфальтом, по которому мой глаз покатился. Сейчас день, но из-за пыли, что попадает в глаз, он слезится, и все несколько размыто для меня. Закатываясь в лужи, получаю некоторое облегчение, но вода грязная и примешивает к слизистой оболочке дополнительные частички.

Но прогулка ведь будет недолгой, можно и потерпеть эти неудобства.

2

Люди идут по своим делам, и мой глаз прокатывается между ними. Никто не обращает на это внимания, кроме собак. Они подходят к глазу и обнюхивают его, виляя хвостами, а после исчезают, смещаемые небом и верхушками деревьев. Наверняка они лают на глаз.