Изнанка королевского дворца

Лидия вздохнула.

— Я бы тоже их так не распустила. Но у нас не было выбора.

— Неужели?

— Знаете, какие деньги пришлось вложить, чтобы королевство начало хоть чуть-чуть выправляться? Эти деньги нам дали альдоны.

Рик почесал нос. Нет, он знал, что альдоны обладали более чем солидным состоянием. Но чтобы так?

— Да, именно так.

Лидия словно его мысли прочитала.

— Я не склонна недооценивать ни богатство, ни власть церкви. Если нам надо прогнуться, чтобы наша земля осталась цела, чтобы Ивернею не раздергали на множество кусочков жаждущие наживы соседи — мы и не то сделаем.

— А не окажется ли получившееся еще страшнее?

Лидия отрицательно покачала головой.

— При правильном подходе уже мои племянники вернут Ивернее былое благосостояние. Мы справимся. Лишь бы нам никто не мешал.

— Мы?

— Возможно, вы удивитесь, но женщина не обязательно следует по тропинке из кухни в постель и детскую, — огрызнулась Лидия. — Я неплохо разбираюсь в финансах и помогаю отцу. Мои братья тоже умны, но не настолько талантливы.

В голосе Лидии слышалось столько гордости, что Рик таки поклонился. Хотя про себя и подумал: «Нашла чем гордиться, дура…»

— Неужели вам не хочется немного веселья, радости, ярких платьев…

Ледяной взгляд оборвал Рика на полуслове.

— Вы хоть представляете, сколько это стоит? У Ивернеи нет таких денег!

— Бережливость — это, безусловно, важно. Но вам ведь захочется рано или поздно дом, семью, детей…

Лидия покачала головой.

— Не вижу смысла. Мой опыт говорит, что любой муж станет тираном.

— Обязательно любой?

— Не обязательно. Но вы точно станете.

— Вы обо мне плохого мнения, Ваше высочество…

— Пока вы не сделали ничего, чтобы изменить его к лучшему, — отрезала Лидия. — Скорее бы вы уехали. А то трать время на все эти балы, любезничай тут… Вы хоть представляете, сколько у меня дел? Женитесь, наконец, и оставьте Ивернею в покое!

— С удовольствием исполню ваше приказание, — огрызнулся Ричард, доведенный до бешенства.

Лидия царственно кивнула.

— Исполните — и можете считать себя свободным.

Ричард раскланялся — и вылетел из зала. Джес, заметив, что с кузеном что-то не так, спешно догнал его.

— Рик!

Его высочество от души пнул какую-то статую, ушиб ногу, выругался — и шлепнулся на скамейку.

— Твою ж… и…!

В следующие десять минут Джес узнал многое о Лидии. И надо сказать — ее родители и не подозревали о своей принадлежности к миру животных-извращенцев.

Услышь такое Бернард — вылетел бы Ричард из дворца впереди своей ругани. Но в саду было тихо и темно.

— Ты чего? — искренне удивился Джес.

Рик еще раз выругался.

— Твою ж! Не дай бог на такой жениться! Сука, стерва, гадина… Джес, ты свою мать хорошо помнишь?

— Вполне, — мужчина даже не представлял при чем тут Алисия, но кивнул.

— А вот это — в десять раз хуже.

— А ведь она моложе…

— Вот именно. Когда она войдет в возраст твоей мамаши — к ней муха не подлетит. Потому как раньше отравится.

— Я так понимаю — лучше Анелия?

— Еще как! Надо отписать и отцу — и Гардвейгу.

* * *

Лидия проводила взглядом Рика. Фыркнула.

Самодовольный, самовлюбленный красавчик. Такие искренне считают, что весь мир лежит у их ног. И удивляются, если он отползает в сторонку.

А уж женщины…

Женятся такие красавчики всласть перевалявшись в чужих постелях. И благополучно продолжают это после брака. Вспомнить только несчастную Имоджин! Бедная женщина!

У нее под носом муж открыто живет с другой женщиной — и королева вынуждена терпеть!

Омерзительно!

Да у них бы эту Джессимин мигом записали в приспешницы Мальдонаи и отправили в обитель. Грехи замаливать!

Мерзавка!

Жить с чужим мужем, невенчанной… Фу!

Лидия покривилась.

Возможно, девочка была бы чуть иной, но воспитание не оставило ей шанса.

Ребенка воспитывали в основном пасторы. Строгие гувернантки и няньки. Замоченные розги, которыми король не брезговал сечь своих отпрысков за малейшие промахи, не оставались без дела.

И Лидия рано поняла, что надо сделать, чтобы избежать побоев.

Для начала — вести себя примерно. И быть верующей. Увы, тут она не заметила, как количество перешло в качество. Ведь если человека называть бараном — он и заблеет…

А еще — отлично разбираться в том, что интересует отца. А именно — в финансах.

И в этом Лидия также преуспела.

Что же в итоге?

В итоге незаурядный ум (было в кого) сочетался с вполне заурядным фанатизмом. Внешность Лидию не интересовала вовсе — зато весьма интересовала душа. Причем не как повод присмотреться к человеку, а как повод осудить его за те или иные поступки, не соответствующие книге Альдоная.

Вдобавок к этому Лидия отлично понимала, что дурна собой — и открыто бравировала этим. Да, я страшненькая. Но у меня замечательная душа, а чем можете похвастаться Вы?!

В своем ослеплении она не понимала, что в человеке все должно быть гармонично — и постепенно превращалась в законченную религиозную феминистку. Как бы ни печально это звучало.

Остановить ее было некому.

Отца устраивало то, что дочь — отличный финансист. Непостижимым путем Лидия видела на чем можно сделать деньги — и делала их.