Изнанка мести (СИ)

Ярослав двинулся к Вике.

– Как ты не понимаешь…, – устало начал он.

– Это ты не понимаешь! – завопила Вика, досадуя на собственные неоправданные надежды. Как она могла запамятовать, что он никогда не принимал во внимание её чувства? Он никогда не понимал и не поймет её страха! Ну что ж! Лучше одиночество, чем вечная мука ожидания конца! – Ты даже попытаться не хочешь! – сдавленным от злости и разочарования голосом добавила она.

– Как ты не возьмешь в толк, что у нас не будет нормальной семьи, пока мы ставим друг другу условия?

– Если ты не согласишься на эти условия, у нас вообще ничего не будет! – голос её стал жестоким. Она очень жалела, что пришла к нему. Опять она села в лужу, показав, что готова идти на сближение. Дура! Вика резко повернулась и в два счета достигла выхода.

Но Выгорский был не из тех мужчин, которым можно сказать «нет» и на этом успокоиться. Она ведь это знала!

– Ты не уйдешь отсюда! – он уже стоял уже прямо перед ней.

Она посмотрела на него как на помешанного, зло оскалив зубы:

– Настолько самовлюблен, что решил приказывать? – она потянулась к ручке.

– Прекратите! – закричала Ольга, но они едва обратили на неё внимание. Она беспомощно посмотрела на Андрея, но тот, улыбаясь и вольготно облокотившись на спинку, только пожал плечами.

– Ты не посмеешь выйти отсюда, пока мы не договорим! – лицо Ярослава было каменным.

– Должно быть, тебе трудно понять, что я сейчас говорю, Выгорский, но постарайся хотя бы запомнить! – Вика и набрала в грудь воздуха. – Ты не тот человек, ради которого я буду делать что-то против воли. Я ненавижу тебя как прежде! С некоторых пор ты для меня не больше, чем вещь, которой я могу воспользоваться, когда мне что-то надо.

Лицо его побелело, жёсткий взгляд стал взволнованным, желваки обозначились на щеках. Он распахнул дверь.

– Что ж! Я не держу тебя.

Задыхаясь от обиды, Вика шагнула на крыльцо, но не успела она закончить шаг, стальные оковы рук остановили её.

– Успокойся!

– Не успокаивай меня! – завизжала она и даже не удивилась, как это было похоже на вопли дикого поросенка.

– Я не позволю тебе втаптывать меня в грязь, – он крепко держал её запястья, пока она пыталась вырваться, укусить его, исцарапать или ободрать, отплатив за все унижения.

– Конечно! Только тебе позволено делать это со мной! Ненавижу тебя! Отпусти меня!

– Успокойся! Ты не сделаешь больно мне своими хрупкими ручками, – он крепко держал её, и она постаралась что было силы лягнуть его, – я не позволю тебе вытирать об меня ноги! Вика! Прекрати! – Он обхватил её плечи и развернул к себе спиной, прижимая к вздымающейся груди. Вика оказалась в металлическом кольце рук, надёжном и цепком, как железный обруч. – Сделаешь больно только себе и ребёнку! Прекрати! – Ярослав держал её плечи и руки, стараясь не задеть живот.

– Ненавижу тебя!

– Да, да! Я уже слышал! – он завел её правую руку за спину, наклонился к самому уху и еле слышно проговорил. – Меня или себя? За то, что не можешь, как следует послать меня? Тебя бесит, что ты проигрываешь, потому что любишь меня. А я выигрываю, потому что тоже люблю тебя, злючка! – он нежно рассмеялся и тихонько оттолкнул её от себя.

Вика задохнулась от спокойной наглости, сквозившей в словах, развернулась и бросилась в атаку снова.

– Ублюдок!

Заряд мускульной силы мгновенно отскочил, не давая дотронуться до себя.

– Ты просто дикая тигрица!

– Ненавижу тебя! – завизжала она опять.

– Повторяй это почаще, милая, может быть, тогда и сама поверишь, – его самодовольная улыбка сверкнула, заставив её задрожать от издевательских ноток.

Вика ринулась прочь, но Ярослав в два счета оказался на тропинке. Он попросту встал перед ней, загородив путь. Это было не что иное, как проявление мужской силы, – совершенно варварский способ напомнить ей сегодня в сто пятьдесят первый раз, что он больше и сильнее.

– Что тебе ещё нужно? – совершенно обессиленная, трясясь от злобы, выдохнула она, стараясь не замечать собственной растерянности, связавшей кишки в узел. Нагнувшись, он зашептал ей на ухо:

– Я обязательно получу то, что мне причитается.

Она тяжело дышала, едва не падая на колени.

– Когда рак на горе свистнет! – борясь со слабостью, Вика презрительно сощурила глаза и пошла прочь, гордо подняв голову, хотя совершенно не чувствовала никакой уверенности.

Тремя минутами позже её догнала Ольга, а через час вместе с Андреем, по пути домой, они завезли её к Кириллу Михайловичу. От злости и унижения, бестолковой провалившейся попытки мириться, Вика едва могла дышать, уж не говоря про общение. Она только кивала, когда сквозь космос недоумения до неё долетали отзвуки слов подруги. Словно бы в сумерках, Вика видела Ольгино лицо, тонкие пальцы, пытающиеся согреть её руки, губы, толкующие о чьих-то чувствах, пряди над ушами. Летний день, проносящийся за окном машины, холод кондиционера, оборки платья, блики солнца на обивке салона, собственные коленки, загорелые и острые – всё было обычным, но вместе с тем далеким и горьким.