Изнанка мести (СИ)

Когда она, наконец, встала и ещё раз окинула взглядом холодный холл, картины с младенцами и счастливыми будущими мамашами, голова её была поднята высоко, а плечи расправлены. Что-то неумолимо изменилось в сердце и, как она чувствовала, в лице. Словно какая-то частица юности, красоты, нерастраченной нежности тоже ушла из них навсегда. Прошлого не вернуть. Дни беззаботного веселья остались позади.

«Оставь мертвое мертвым, а сам вгрызайся в жизнь». Так, кажется, написано у Ремарка?

С этого дня она будет ходить только энергичной походкой, говорить только громким голосом. Она не заплачет и уж тем более не зарыдает. Ни из-за одного мужчины в мире. Она не станет жалеть себя. Она не будет оглядываться. Её будущее – впереди. Позади – только прошлое. «Оттерпимся, и мы люди будем», – пришли на память бабушкины слова. Вика вышла из клиники и, не оглядываясь, пошла по улице в сторону вокзала. Жарило нестерпимо, но она не замечала. Внутри нее уже месяц работал генератор холода, который не давал ей согреться даже в июльскую жару. Вот и хорошо. Хорошо, что клиника – в центре, отсюда можно пешком добраться до Казанского.

Она сэкономила на электричке, купив билет не до своей станции. В уме прикинула, на сколько времени хватит денег, вырученных за кольцо.

Жизнь продолжалась, а, следовательно, не кончилась потребность в еде и тепле. Сейчас лето, но настанет зима, когда её не смогут согреть стены. Придут к концу даже несчастные остатки дров, почти истлевшие в прах в сарае. Нужно будет купить новые. Еды взять будет неоткуда. Те запасы, которые оставила Ольга, скоро подойдут к концу, даже если она начнет есть, как птичка.

Хорошо, что она не в положении: глупо было думать, что Выгорский согласиться содержать ребенка, рожденного Беловой. Откуда взять деньги, чем расплачиваться в магазинах? Зачем она пошла к врачу? Не могла поверить тесту на беременность? Пустые надежды, вырывающие из рук хлеб. Она отдала за этот визит большую часть вырученного за кольцо. Вот дура!

Вика заново мысленно пересчитала оставшиеся деньги. Сколько она сможет продержаться на полторы тысячи? Будь он неладен, что заблокировал ее карты! Ей надо искать работу. Но как? Как люди это делали?

Вопросы роились в голове всю дорогу, и Вика не заметила, как оказалась в посёлке. Она быстро шла мимо беленой ограды древней усадьбы, мимоходом разглядывая замысловатую решетку и остроконечные завитки. Большие кованые ворота были приоткрыты. Вика прошла было мимо, но вернулась. Ещё в детстве ей мечталось заглянуть за них, узнать, что скрывается за величественным ограждением? Играть здесь не разрешалось. На память пришли какие-то глупые деревенские истории, которые взрослым умом иначе как страшилками не назовешь. Проезжая мимо, она не раз хотела полюбопытствовать, но весёлая жизнь торопила лететь не останавливаясь. Времени не находилось.

Вика подумала и прошла сквозь приоткрытую калитку. Разбитая асфальтовая дорожка, сплошь усеянная гравием и живыми вездесущими ростками, манила вглубь парка. Клены, дубы, редкие березки тенили парк. Вика огляделась: вокруг не было ни души, даже ветерок не озорничал с листвой. Безмолвие наполняло парк, и это было приятно. Вика шла не торопясь, любуясь мягкой игрой света и изумрудной листвой. Как это часто бывало в моменты красоты, захотелось взять кисть и перенести чудеса на холст.

Заросшая каменная скамейка пригласила сесть, и Вика опустилась на неё. Сейчас она никуда не спешила и могла разрешить себе столько отдыха, сколько пожелала бы душа. Вдохнула полной грудью и прикрыла глаза. Так бы и сидела целый день. Молчала и ни о чем не думала. И завтра. И послезавтра. Лето звенело скрипом кузнечиков и душным покоем. На дорожку бесшумно выпорхнула трясогузка, шустро проскользнула по камушкам, замахала длинным хвостиком. Заметила Вику и была такова.

Серо-белые прозрачные облака, сквозь решето которых проглядывала бесконечная вселенная, застыли на небе. Ленивый ветерок зашевелил листочки рябин и охолодил Викины ноги. Нет, небесная вата не замерла на месте, она неспешно плыла цельной массой куда-то в далекие дали. Вика поднялась и двинулась вперед. Деревья поредели, за ними виднелось какое-то белёсое строение. Еще несколько шагов, и показался старый барский дом. Даже не дом, особняк: большой, двухэтажный.

Он имел ужасающе плачевный вид. Штукатурка местами обвалилась, обнажив зияющие раны красного кирпича. Когда Вика подошла ближе, она увидела, что от них венами расходились трещины и щели, бежали морщины, грозя новыми, ещё более страшными, разрушениями. Вика приблизилась и потрогала шершавую тёплую стену, погладила шрамы, провела рукой по ниточкам ран.

Какая красота! И так безжалостно брошена!

Подняла взгляд. Остатки балкона с упавшими перилами выглядели жутко даже снизу. Там пустили корни дикие растения: природа не оставляла шанса творению рук человеческих. Над балконом тянулся разбитый карниз с разрушенными вазами. Колонны с коринфскими капителями и чернеющие пустотой большие французские окна напоминали о былом величии.