Изнанка мести (СИ)

В другом уголке сознания жила блаженная мысль: Вика беременна его ребенком. Его ребенком. Он станет отцом и будет навсегда связан с этой восхитительной несгибаемой красавицей. Он приведет её в дом, будет носить их на руках, они станут валяться на ковре и смеяться. Он подарит им целый мир, а они дадут покой его душе. Он представил, как его сын начинает ходить, держась за палец. Кудрявый беззубый черноокий малыш в коротких штанишках. Или его дочь. Крохотная юбочка, розовые оборочки, помпоны на шапке. Красит губы и расчесывает волосы. Он представил, как Вика показывает ему свой голый живот, и он прикасается к нему губами. Именно поэтому он сдерживал себя, подстраиваясь под её медленный шаг. Почему она молчала? Разве не должна она испытывать угрызений совести, упасть на колени и объяснить, что не могла дозвониться? На свадьбе у Зуевых, всего месяц назад, он спросил, не беременна ли она? И что она ответила? Нет!

Он свернет её самую красивую на свете шейку — прекрасную, хрупкую и беззащитную. Как только она окажется у него в руках — а ждать ему осталось совсем недолго — она очень пожалеет, что молчала. Теперь, когда она беременна, к её, безумно вкусному, запаху лета примешался аромат цитруса и печенья. Ярослав чувствовал, что она сжигала его.

— Что ты здесь делаешь? — она облизнула губу и пристально посмотрела, отчего его тело мгновенно натянулось.

При звуках её голоса, Ярослав в который раз напомнил себе о необходимости проявлять понимание и терпение, что бы она ни сказала и ни сделала. Но при виде девушки он едва смог сдержать взрыв негодования. Подбородок вызывающе вздернут, губы поджаты, словно это он скрывал их ребенка.

— Почему ты не сказала мне? — он старался говорить как можно мягче.

— Не сказала что? — Вика поставила ударение на слово «что» и чуть повела плечом, будто с досады.

— Что ждешь ребёнка.

— А почему я должна была тебе сказать? — её брови изумленно поползли вверх, и у него засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Кровь отхлынула от лица, он остановился и развернул её к себе.

— Ведь я отец?

Ему показалось, что она нарочно тянет с ответом, чтобы выдавить из него все соки:

— Так вот в чем дело, — на нежном лице появилось сожаление, — нет, не ты.

Необычный тон, которым она произнесла эти три слова, заставил Ярослава похолодеть. Через время пронеслась ракета и второй раз за последние пятнадцать минут шмякнулась перед ним. Нет, не ракета — ядерная бомба. Она сожгла все мысли, все эмоции, весь кислород в воздухе. Сухой ветер опалил легкие.

— Не всякая пуля в кость да в мясо, иная и в поле, — пробормотала Вика.

— Что? — несколько минут он непонимающе смотрел на неё, не замечая на её лице ни боли, ни сомнения, ни сожаления.

— Пусти, мне больно, — она скорчила жалобную гримасу и попыталась вырваться, — в прошлый раз остались синяки, прошу тебя.

Он расцепил руки, изумленно увидев свои побелевшие пальцы и отпечатки на Викиных предплечьях. Его затрясло от осознания ошибки. Почему даже в дальнем уголке мозга не мелькнула мысль, что ребёнок может быть не его? Надо же быть таким идиотом! Плевал он на терпение! Какого чёрта?

— Кто? — проревел он, склоняясь к самому её носу и, заметив секундное замешательство, а потом и упрямство, длившееся так долго, что он потерял самообладание, брезгливо выплюнул: — Ты и сама не знаешь! Да ты так же омерзительна, как твой дед. Только он занимался воровством, а ты — проституцией!

Она смотрела на него, широко раскрыв растерянные глаза, пока они не стали похожи на огромную пещеру, поглотившую его. Вика стиснула челюсти, выдвинула подбородок, нацепила ядовитую ухмылку и, гордо расправив спину, прошипела:

— Я знаю, поверь мне, — она набрала воздуха, чтобы сказать что-то еще, но промолчала. Ярослав уже пришел в себя, презрительно подняв губу, спросил:

— Кто же этот несчастный?

— Ты с ним не знаком.

Он с трудом подавил желание схватить её за горло. Вместо этого тихо рассмеялся, и спросил:

— А ты?

— Я знаю, что мой ребенок не от тебя! И теперь есть мужчина, который может защитить нас. Так что перестань выпрыгивать на меня из-за каждого угла. Я скоро от этого в заику превращусь!

Он не знал, кто этот сукин сын, но он его ненавидел! Струйка яда просочилась через кожу, потекла по капиллярам, венам и достигла сердца. Бессовестная шлюха!

Она выпрямилась и пошла прочь. Ярославу показалось, что он остался в пустыне. Ядерный взрыв или что там ещё спалили всё кругом, оставив его посреди Сахары под палящими лучами солнца, среди шелеста барханов и беспощадного завывания Самума. Да, да, он находится в африканском концлагере, иначе откуда взяться песку на зубах? Откуда это предательское чувство, что он сам всё выжег?

Что он наделал? Весь мир затмила Вика со своим ребенком. Мысли впивались в воспаленный мозг, словно коршуны. Она залетела от какого-то придурка! Он тосковал по ней, мучился, в то время как она прыгала из кровати в кровать!? Что за маленькая грязная тварь! Ехидна!