Изнанка мести (СИ)

Когда он думал о ней, её голосе, гипнотизирующих глазах, грациозной походке, он не желал ничего, кроме как быть рядом. Почему ему было с ней так хорошо? Ну почему она оказалась внучкой Белова? Почему он просто не встретил её в баре? Не познакомился в самолете, не столкнулся на улице? Почему так хотел её? Где же справедливость? Почему любовь, и желание, и слабость он испытывал именно к ней? Откуда вместе с Викой всегда появлялось это исступленно-восторженное состояние? Стоило им оказаться наедине, он терял самообладание, подобно сладкоежке в кондитерской. Не успевал опомниться, как уже целовал её.

Она же, как назло, отворачивалась.

— Больше не смей меня трогать! — кричала она и выдергивала пальцы, стоило ему прикоснуться к её руке.

Он сам не мог понять, что происходило с ним.

Знавал он людей, которые совершали ошибку, принимая секс за любовь. Чаще это были женщины, но встречались ему и похожие мужики. Он был не из таких. Он не любил Вику. Он любил только работу. Разве после смерти отца бизнес стал ему семьей и домом? Там не было ни слова о чувствах.

То, что он к Вике питал, было всего лишь желанием. Даже хуже: это была такая похоть, что буквально все внутренности переворачивала.

Конечно, он обещал сам себе, что оставит её в покое. Её и её выродка. Но, к сожалению, он не мог этого сделать. Когда он видел её, такую воинственную и недоступную, нежную и юную одновременно, то забывал о решении не приближаться к ней. Что наложило на неё этот отпечаток, казавшийся ему завораживающим?

Что крылось за образом, который Вика играла? Пустая кокетка? Корыстная тварь? Влюбленная в его брата чистая душа?

Каждый раз, когда он думал о ней, он, в конце концов, упирался в эту мысль и поражался тому черному гневу, в который она повергала его.

Он пытался убедить себя, что тревожится за младшего. Сколько бы он ни разнюхивал, так и не смог узнать, спала ли она с Димой. Вполне отчетливая возможность того, что у них роман, сводила его с ума. Разве он сам не видел их? Разве не Димка увез её со свадьбы Зуевых?

Они никогда не прекращали своих встреч. Стоило подумать об этом, и зубы сами собой сжимались, и он слышал скрип.

«Белова, — говорил он себе, — настоящая змея подколодная: она все хорошо устроила». Ей, видимо, не было разницы, который из братьев грел её.

Он безумно ревновал, на прошлой неделе вышел из себя и начал орать. Но она сказала ему, чтобы он заткнулся, и что ей нельзя волноваться, поскольку у неё…, она сделала эту чертову паузу, как будто её живот не налезал на нос!.. будет ребёнок.

А он сам этого не знал?!

Вид беззаботного, цветущего Димы будил в нем мучительную зависть. У него возникало свирепое, бессмысленное желание прикончить их обоих. Его собственный брат отлично подходил на роль отца ребенка.

Он с усилием отбрасывал эту мысль, потому что до конца не мог поверить, что беременность — от его брата. По той простой причине, что Димка бы давно женился. Как бы он не скоморошничал и не прикидывался лаптем, они всё-таки выросли в одной семье, и Ярослав отчетливо понимал, что Димка, при всей его безалаберности, не позволил бы Вике оставаться свободной, будь ребенок от него. Да, Димка — поборник честных отношений — не спасовал бы ни перед ним, ни перед Викой.

Тем не менее, в минуты особой усталости, мозг молнией пронзала мысль, что ему придется навсегда уехать из страны, чтобы не мешать семейному счастью брата. Он ведь не сможет присутствовать ни на их свадьбе, ни на крестинах, ни на днях рождениях. Каково это: любить невестку? Приходить в её дом? Приносить цветы? Видеть, как она укладывает ребенка? Смеётся на детском празднике? Обувает туфли или танцует с мужем?

Ярослав вскочил и сшиб лампу со стола. Чёрт!

Чёрт! Чёрт!

Он уедет. США? Китай? Британия?

Он до боли сжал голову руками. Уедет. Но сначала он должен всё выяснить.

Он не хотел торопиться, но самообладание покинуло его, как только он застал Диму у мачехи. Тот сидел за стареньким компьютером и что-то ошалело печатал. Ярослав поздоровался, но не в силах сдержать себя и соблюсти видимость хорошего настроения, спросил:

— Ты спал с Викой?

Димка не сразу оторвался от монитора, а когда сделал это и обернулся, по его лицу ничего нельзя было понять. В эту секунду Ярослав сильно пожалел, что когда-то учил брата играть в карты. Лицо, ничего не выражающее, хранило абсолютную бесстрастность, словно его владелец не знал, что на свете существовала такая девушка.

Поскольку пауза затянулась, Ярослав повторил: — Спал?

— Как можно, — Дима делано округлил глаза, — член в живое тело совать?

Терпение Ярослава лопнуло мгновенно, он схватил его за кофту:

— Ах ты, сукин сын. Ты спал с ней, верно?

Он должен был отдать малышу должное: тот продолжал гнуть свою линию.

— Это тебя не касается, — его тон походил на тон матери, выговаривающей пятилетнему малышу.

— Кончай свои игры. Чего ты хочешь?

— Ты же неглуп, Яр. Подумай сам.

Ярослав был готов ударить его, но изо всех сил старался сохранить самообладание.

— Мне следует выбить из тебя все дерьмо, — процедил он сквозь зубы, — ребёнок твой?