Изнанка мести (СИ)

День стоял теплый, но опасаясь встретиться со смешливыми чёртиками в янтарных глазах, Вика провела его в застенках. У неё было предостаточно времени подумать о Ярославе. Когда мысли сами собой улетали далеко, она вспоминала, что в последние дни он был, как бы это назвать, деликатен, что ли? Не преследовал её назойливо и грубо — как будто щадя чувства и давая время принять решение. Она стала быстро уставать, и что греха таить, была рада, если он предлагал помощь по хозяйству. В общем-то, и Дима это делал, но он жил очень уж далеко, а Ярослав всегда был под боком. Он часто действовал, не дожидаясь её просьб. Залатал крышу над сенями, поправил кое-где штакетник, выкорчевал сухой тёрн у окна, вывез на своей крутой тачке старый хлам, гниющий за сараем. Она и думать не думала, что он в состоянии совершать физическую работу своими холеными руками. Однако он мог, и это приводило её в ещё большую растерянность.

Порой она решала забыть обо всем и просто наслаждаться присутствием Ярослава в своей жизни, раз уж он пока определил вести себя с ней по-доброму. Они могли перекидываться едкими шутками и болтать о чём угодно, (кроме ребёнка, конечно), пока он работал. Она ждала его появления утром и вечером. Расстраивалась, если он не мог быть рядом. Он выслушивал её сетования и развлекал, как никто другой. Так или иначе, он появлялся перед ней каждый день, и именно его она и хотела видеть. Она говорила себе: «Ничего нет дурного в том, что она попользуется им», надеясь, что на любовь выработался стойкий иммунитет. Ярослав, словно водитель, по первому слову и без него, возил её куда надо. Разве не имела она права вкусить дары, пока они ложились к ногам? Она поселился рядом, подарил машину, хотел вернуть квартиру родителей, восхищался её рисунками, делал ещё сотню приятных вещей.

И всё же она не доверяла ему.

К вечеру Вика опротивела сама себе: сколько было можно обличать и злиться? Ждать, что Ярослав постучится в дверь? В памяти невольно всплывало то освещенные яростью глаза, когда она сообщила, что ребёнок не его, то испуганное, встревоженное лицо его в тот момент, когда ей стало нехорошо на свадьбе у Зуевых, когда он нагнулся над ней и прошептал хриплым голосом: «Всё хорошо, малыш».

Разбитая, Вика легла в постель пораньше, в надежде, выспаться и встать со свежей головой. Однако полночи она проворочалась, слушая крики неуемных птиц, шум далеких поездов и лай собак. Вторую половину — просыпаясь от тревожных снов, где Ярослав прощался с ней, до боли сжимая плечи. Вика рыдала навзрыд, понимая, что любит его. Под её пальцами холодные простыни превращались в его костюм, за который она в изнеможении цеплялась. Ноги совсем ослабли, и всё, что удерживало от падения — это крепко державшие её руки мужчины. Она приникала и сплеталась с ним, как лента с венком. Она уже не могла жить сама по себе, ничего больше не существовало, кроме желанного прикосновения и боли разлуки.

Потом мужчина в её сне преобразился в надменного Ярослава, он смотрел на неё свысока и называл дрянью. Сузившиеся зрачки его ясно говорили о том, что его терпению пришел конец, больше не будет шуток и поблажек. В душе Вики росло отчаяние. Оно, как дым, заполнило всю её, не давая вдохнуть. Она проснулась вся в поту, села, опустила руку на грудь, желая усмирить сердцебиение. Ей нельзя принимать сны близко к сердцу!

С утра пораньше, едва успев открыть глаза, очнувшись от состояния полусна-полуяви, Вика усилием воли вычеркнула из головы ночные галлюцинации, а заодно и отвратительного мужчину, оттягавшего у неё по ложному обвинению всё и вся. Всё же мысль, что она может его потерять и горькие ночные слёзы вызывали смятение. Противоречивые чувства переполняли сердце.

Стоп! Сегодня она обещала приехать к Кириллу Михайловичу. Вот и займется этим делом! Она бодро вылезла из кровати, прошлепала в трусиках и маечке на кухню, умылась ледяной водой. Потом расчесала волосы и выглянула в окно. Солнце освещало запыленную листву, струилось сквозь лапы сосен. Деревья уже стояли разморённые, ветер не шевелил ни единой веточки. Похоже, сегодня будет жаркий день. Она надела персиковую трикотажную юбку и легкую майку. В кухне достала с полки жестяную банку с заваркой, вытащила несколько чаинок и высыпала в чашку. Подумала и добавила ещё несколько штук. На самом деле Вика мечтала о мышьяке: он бы избавил её от прошлого! Заодно от настоящего и будущего. Подлила воды в чайник и включила плиту. Села.

В голове крутились мысли о признании Ярослава в любви. Тем ужасным днём, когда он разгадал их игры с Димой, он сказал, что любит её.

И больше ни разу не повторил.

Вика кусала губы и теребила пальцы. Он мог утешить её и шутками разгонял страхи. Его сильные руки, теплые и крепкие, словно пушинку вынимали её, потяжелевшую на десять килограмм, из машины. Его затуманные после поцелуя глаза снились ей каждую ночь. Она снова услышала его хриплый взволнованный голос: «Все хорошо, малыш», снова почувствовала горячие губы на заледеневших губах. «Я не оступлюсь», — сказал он однажды, как будто она этого не знала.