Изнанка реальности

– Ребята, прервитесь на десять минут, потом можете продолжать общаться, – миниатюрная девушка вышла на середину холла и подняла руки вверх. Ее звонкий голос отразился от стен. Резко стало тихо. – Вот, так-то лучше. На этих выходных мы поедем на ферму знакомиться с кроликами и лошадьми. Нам проведут небольшую экскурсию, а после вы сможете угостить лошадок морковкой и яблоками. Но нужно разрешение от ваших родителей и заключение врача, что это безопасно.

Дети радостно переглядывались и обсуждали с организаторами предстоящую поездку. Алекс отошел к окну. Их радость так сильно отдавала горечью, что смотреть было неприятно. Им не жаль? Себя? Количества времени, которым с ними поделились непозволительно скромно? Упущенных возможностей? Они не закончат школу, не пойдут на выпускной, не встретят рассвет на берегу океана. Как они могут смеяться, осознавая все это?

Солнце лениво перекатилось через крышу и висело над внутренним двориком, облизывая спину жаркими лучами. Скользящая по полу тень смахивала на объевшегося гнома. Через пару минут к его сплющенному силуэту присоединился еще один.

– Никто тебя не обижал? – спросила Лина и засмеялась, поймав его недоуменный взгляд.

– Очень смешно. Объясни мне, какого черта они радуются? Это же не нормально.

– А ты чего ожидал? Дыхания смерти и холода могильных плит? – Лина вгляделась в его лицо. – Постой. Ты и правда так думал?!

Алекс кивнул.

– Ал, но ведь хоспис, он же не про смерть. Он про жизнь. Для чего вообще жить, если не ради счастья?

– Я каждый раз поражаюсь узости твоих взглядов. Есть еще примерно тысяча причин: власть, деньги, известность, мировое господство, желание показать себя…

– И еще девятьсот девяносто пять неважных причин, – перебила Лина. – А хотя нет, подожди. Девятьсот девяносто четыре. Одна из твоего списка все же стоит того.

– Удиви меня.

– Любовь, – протянула она, смакуя само звучание этого слова. – Счастье и любовь—вот и все, что на самом деле имеет значение. И перед лицом смерти люди начинают это осознавать.

– Ты неисправимая идеалистка, – Алекс закатил глаза. – И смотришь на мир через розовые очки.

– Ну и что? – пожала она плечами. – Правда у каждого своя.

– Что насчет Мии? Я не собираюсь сидеть здесь весь день.

– Тебе и не придется. Видишь, вон того мальчика с рыжими волосами, – Лина перевела взгляд на мальчишку, который скакал по холлу, изображая Годзиллу. – Оскар любит играть с местными детьми, когда мы с Мией разговариваем о грустных вещах.

Лина позвала его, но мальчик был так занят, что не услышал даже с третьего раза. Пришлось подойти, чтобы он наконец остановился и обратил на них внимание.

– Привет, – мальчик протянул пухлую ладошку для рукопожатия.

– Алекс, – протягивать руку в ответ он не спешил, и Оскар быстро спрятал свою в карман.

– Пошли, мама тоже хотела познакомиться, – он схватил Лину за руку и побежал по коридору.

– Ты такой быстрый, что у нас начнут гулять сквозняки, а люди могут простудиться, – рассмеялась она. – Давай помедленнее.

Теперь они шли нога в ногу и покачивали сцепленными в замок руками. Глядя на эту хрупкую, как карточный домик, идиллию Алекс не переставал закатывать глаза.

***

Палата выбила из равновесия. Яркие рисунки неоновыми фломастерами, преступная группировка плюшевых животных во главе с огромным единорогом и бесконечное количество фотографий. Ими было завешено все, и Алекс затруднялся сказать, какого цвета в комнате стены. Он чувствовал себя пингвином в зоопарке, на которого двадцать человек уставились через стекло. Хорошо хоть не тыкали пальцами.

Взгляд старался зацепиться за нейтральное пятно и остановился на девушке, лежащей на кровати поверх покрывала. Вот уж нейтральнее некуда. Вся она будто поблекла, выцвела, стараясь слиться с белой простыней. Растянутая футболка открывала острые ключицы, а под ввалившимися глазами залегли синяки.

– Мы пришли, – сказала Лина.

Мия привстала, опираясь на тонкие руки, с трудом удерживающие ее вес.

– Как прошла встреча? – голос разрезал воздух наждачной бумагой и совсем не соответствовал теплоте взгляда.

– Это было так здорово! Представляешь, они поедут кататься на лошадях! На самую настоящую ферму! А еще там будут кролики. Совсем как у Дженни. Ты же помнишь Дженни? – его мать печально покачала головой, и Оскар сразу сник и продолжил совсем тихо, смотря в пол. – Мы играли вместе, когда были маленькими…

– Прости, родной, но в последнее время я забываю даже какого цвета моя зубная щетка, – она умоляюще посмотрела на Лину.

– Оскар, может познакомим маму с Алексом? – подруга подошла к мальчику и потрепала его по волосам. Будничный жест всколыхнул давно забытые воспоминания. Его мама тоже так делала.

– Точно! Я сейчас!

Мальчик подошел и уже хотел потащить Алекса вперед, когда тот отступил на шаг и скрестил руки на груди. Дети такие контактные. Зря он во все это ввязался.

– Добрый день, – сказал он куда-то в изголовье кровати, избегая болезненного взгляда.