Изнанка времени

-Прошло всего четверть часа. Как вы почувствуете себя еще через пятнадцать минут, а, мистер Кэрлон? И через полчаса?- Он улыбнулся, но не совсем такой улыбкой, которая понравилась бы ему самому.- Несмотря на собственное желание, вы потерпите неудачу задолго до этого. Простая демонстрация Кэрлон, но необходимая. Вы должны понять, что во мне вы встретили превосходящего вас противника.

-В этом есть свой плюс,- сказал я.- Может быть, этим предполагается удержать мое внимание, пока ваш приятель нацеливает пронизывающий луч на мой мозг - или что-либо еще, что делают сумасшедшие ученые.

-Не говорите глупостей, Кэрлон,- Рузвельт чуть ли не отрубал слова,- или, почему нет, да, я вижу.- Он улыбнулся, и напряжение исчезло с его лица.- Очень хорошо, мистер Кэрлон. Вы почти начали возмущать меня. Хорошо продуманная тактика. Такие развлечения могут заметно истощить выносливость. Кстати, как себя чувствуют ваши руки? Слегка отяжелели?

-Прекрасно,- ответил я тоном, в котором, надеюсь, была хоть какая-то легкость.- А как насчет ваших?

Линия огня иглой пронзила мои трапециевидные мышцы, поиграла вокруг локтей, уколола кончики пальцев. Моя голова болела. Рузвельт выглядел так же хорошо, как и в начале. Теперь он таращился вглубь комнаты, мимо моего лица, и молчал. Это беспокоило меня. Я хотел, чтобы он говорил.

-Держаться прямо - трудная работа для языка, а? Но я буду иметь преимущество перед вами, Рузвельт. Вы выбрали не того человека. Я рыбак. Мне частенько приходилось бороться с волнами по восемь часов в напряжении. Для меня это прекрасный отдых.

-Грязная ложь, Кэрлон. Я ждал от вас большего.

-Циркуляция-слабое место,-сказал я.-Солдаты, которые могут маршировать целый день с полной выкладкой, на параде, случалось, падали в смертельной слабости. Когда стоишь смирно, не двигаясь, ограничивается приток крови к мозгу, и в самых печальных случаях это приводит к обмороку. Некоторые не переносят этого. Ничего против них, просто особенности метаболизма. Он никогда не беспокоил меня. Хорошая циркуляция. Как насчет вашего?

-Великолепно, уверяю вас..

-Но вы перестали разговаривать.- Я выдал ему ухмылку, которая стоила мне года жизни.

-Я сказал все, что намеревался.

-Я вам не верю. Вы законсервировали лекцию номер три, готовую к употреблению. Я вижу это по вашим глазам. Рузвельт рассмеялся неподдельным смелом.

-Мистер Кэрлон, вы мне по сердцу. Хотел бы я, чтобы мы встретились в другое время и в другом месте. Мы могли бы быть друзьями, вы и я.

После этого никто из нас ничего не сказал. Я обнаружил, что отсчитываю секунды. Прошло уже около двадцати минут, может, капельку меньше. Я осознал, что одна рука обвисла, и снова перевел ее обратно. Рузвельт слабо улыбнулся. Прошло еще какое-то время. Я думал о чем-то, потом попытался не думать ни о чем. Мне пришло в голову, что древние китайцы проводили уйму времени в попытках сконструировать железных девушек и расщепителей бамбука. Пытка - вид спорта, в которой можно играть без инвентаря. И рузвельтовская версия была двойным вызовом, потому что только она могла вынудить меня стать самим собой. Я мог бы бросить сейчас, рассмеяться и начать следующий раунд. Это была схватка. Будет следующий раунд - и еще один после этого.

Его приемом было заставить меня думать, что я проиграл и я проиграю.

Но это не прошло. Один выигрыш решительно ничего не значит. Считается только капитуляция. И раз я понял это, я почувствовал себя лучше. Боль походила на огненные ножи, но это была только боль, что-то, что можно вытерпеть, пока она не кончится. Я рывком распрямил плечи обратно в прямую линию и уставился на него сквозь исчезающий свет... -и пришел в себя лежа на полу. Рузвельт стоял надо мной. Его лицо казалось пожелтевшим и вытянутым.

-Попытка достойная, Кэрлон,- сказал он.- Час и двенадцать минут. Но, как видите, вы проиграли. Как вы всегда должны проигрывать, потому что проигрывать мне ваше судьба. Теперь хотите ли присоединиться ко мне добровольно?

Шатаясь, я встал на ноги, чувствуя дурноту и легкое жжение, все еще пылающие, в моих плечах. Я поднял руки в позу креста.

-Готовы попытаться вновь?- спросил я.

Рузвельта передернуло, но он рассмеялся. Я усмехнулся в ответ.

-Вы боитесь, Рузвельт, не так ли? Вы видите, как ваш стратегический план трещит по швам - и боитесь. Он кивнул.

-Да, я боюсь. Боюсь своей собственной слабости. Вы видите - хотя это может казаться невероятным - я истинно хочу, чтобы вы были частью его, Плантагенет. Глупая сентиментальность, но вы, как и я, человек древнейшего племени. Даже бог может быть одиноким - или дьявол. Я предлагаю вам сотрудничество. Но при первой возможности вы обернулись против меня. Я должен был бы знать это. Я усвоил урок. Я не имел выбора. Сейчас мой курс ясен.

-Вы дьявол с изъяном, Рузвельт,- заявил я.- Мне жаль вас. Он покачал головой.

-Я не хочу никакой вашей жалости, Плантагенет, как не хочу вашей дружбы. Чего я хочу от вас, я возьму, хотя это разрушит вас.

-Или вас.