ГД. - Хоккеисты ЦСКА покидают ледовую площадку. У тренера Тарасова должна быть очень веская причина для такой скоропалительной остановки игры.
Нина. - А что если там Брежнев сидит. Что же будет, дочка?
Галя. - Тихо, мамочка, тихо.
Подгорный. - Я пойду, узнаю в чем там дело, Леонид Ильич.
Брежнев. - Давай, а я пока буфет штурману. Тарасова там особо в дугу не гните. Разберитесь сначала, что к чему.
Тарасов. - По вашему это игра? Игра по-вашему. Это поддавки, а не игра. Я не позволю издеваться над моей командой.
Подгорный. - Товарищ Тарасов это прямая трансляция. Вас смотрит вся страна.
Тарасов. - Моя страна меня поймет.
Подгорный. - Я повторяю. Вся страна, как один человек смотрит этот матч. Вы понимаете, товарищ Тарасов?
Тарасов. - Где наша не ваша.
Хоккеист. - Ну что, тренер? Играем?
Тарасов. - Выходите. Выходите на лед, мальчишки. Он ваш хлеб. А я не один человек.
ГД. - Наконец после 37 минут незапланированного перерыва команда ЦСКА появляется на льду. У тренера Тарасова должны быть веские причины для такого демарша. Из сегодняшнего инцидента будут извлечены соответствующие выводы.
Нина. - Галя, слышишь. Выводы.
Галя. - Я тебе капелек принесу.
Нина. - Принеси, дочка. Толька, Толька. Что же ты делаешь.
Павлов. - Мы не можем оставаться в стороне. Мы должны прореагировать. На глазах у всей страны. На глазах у Леонида Ильича сорвать ответственейшее мероприятие. Тарасов возомнил, что ему все позволено. Пора ему опуститься на землю.
Полковник. - Ситуация не была такой однозначной, товарищ Павлов. Судья тоже, так сказать, сморозил хорошенькую глупость.
Павлов. - Никто судью не оправдывает. Но для этого есть цивилизованные способы. Подать апелляцию после матча. Решить все на комитете. Тихо, келейно. Нет. Тарасову подавай фанфары. Он их получит. Принято решение, наложить на Тарасова взыскание. Лишить его звания заслуженного мастера спорта.
Полковник. - Может, ограничимся выговором? Ведь эмоция, товарищ Павлов. Что взять с человека, которому все хоккей заслонил?