Тарасов. - Ромишевского взнуздать, как следует. Растолстел. Вкати кА ты ему дополнительный вечерний кросс, Палыч. Ты сборы перед матчем назначал?
Кулагин. - Как раньше. За пару дней до игры.
Тарасов. - Теперь всех на сборы загоним. Родным передай, что пропали без вести до конца чемпионата. Никакой связи между Архангельским и Москвой.
Кулагин. - У Федорова жена вот-вот родит.
Тарасов. - Подождет... Пусть ребенок не у Федорова родится, а у чемпиона Советского Союза.
Тарасов. - Стыдно признаваться. Прав ты был Палыч насчет Харламова. Вот тебе и конек-горбунок. Ты смотри, что вытворяет.
Кулагин. - Места ему не могу найти.
Тарасов. - С Петровым и Михайловым будем пробовать. Как думаешь? Нагоним Динамо?
Кулагин. - Отстали сильно.
Тарасов. - Не отстали, а фору дали. Чернышев уже в тогу хоккейного патриарха облачился. Смотрит искоса. Что же, Аркадий Иванович. Сборная- это сборная. А ЦСКА и Динамо. Тут уж табачок врозь. Посмотрим кто из нас лучший тренер.
Тарасов. - Вы как хотите, мальчишки, а я решил этот чемпионат выиграть. Договоримся на берегу. Спуска я вам не дам. Не для того я полгода диван давил и у жены на полставки тетей Катей работал. Посуду мыл. Вы люди военные. У всех погоны на плечах. Малейшее нарушение режима - гауптвахта, что посерьезней. Все. Пишите письма.
Петров. - Адресок дадите, Анатолий Владимирович?
Тарасов. - Всенепременно. Именно тебе и выпишу. Ромишевский?
Ромишевский. - Я.
Тарасов. - Ты у нас комсорг. Поручаю тебе выпуск боевого листка. После каждого матча, чтобы выходил. С карикатурами, как положено. Харламов. Ты что там отираешься. Давай вперед. Тебе здесь место.
Тарасов. - Что, конек-горбунок, не сломал тебя Чебаркуль?
Харламов. - Подавился, Анатолий Владимирович.
Тарасов. - Хорошо. Вот это ладно. Так держать. Все, мальчишки. А теперь сладкое. Скоростные упражнения с отягощениями.