Изобретение Мореля. План побега. Сон про героев

Подозреваю, что после короткого, героического представления перед Кастелем он предугадал возможные последствия. Нервы у него не выдержали.

ХХХ

План Неверса заключался в том, чтобы представить государственным дело о солеварнях, расколовшее нашу семью и удалившее его из Франции. Может, в силу вступила натянутая параллель с Дрейфусом. Не следует лишний раз подчеркивать, как легкомысленно применил он в своих целях вопрос, к которому любой из нас в подобных обстоятельствах отнесся бы с почтением и священным трепетом.

Под влиянием алкоголя, наверное, думал, что опасная, нестерпимая ситуация, в какую он себя поставил, останется без последствий. Последний разговор с Фавром и Деложем убедил его в том, что губернатор готовит побег в самое ближайшее время. Обмен заключенными между Чертовым островом и островами Реаль и Сан-Хосе имеет однозначную цель: собрать вместе заключенных, которых приговорили несправедливо. Мое ложное признание может вызвать следующие последствия: губернатор отвезет меня на остров и раскроет свои планы, или заберет меня, не раскроет планы, но позволит участвовать в побеге (надо постараться, во‐первых, расследовать дело; во‐вторых, устраниться от побега). Или же, справедливо на меня обиженный, не возьмет меня на остров, ничего мне не сообщит и не захочет, чтобы я бежал вместе со всеми. Других последствий мое «признание» не возымеет, хотя бы Ксавье и приехал до начала событий. Губернатор не в том положении, чтобы осложнять себе жизнь; он не станет обвинять меня. Не будет он и дожидаться прибытия Ксавье. Совершенно абсурдный ход мыслей: даже если бы Кастель хотел, чтобы какие-то заключенные бежали, незачем было бежать ему самому (он мог уехать, когда угодно, он не находился под арестом).

Миновало четыре дня, а Неверс не получал вестей от губернатора. Это молчание его не слишком печалило, родилась даже невероятная надежда, что его слова вообще останутся без последствий. На четвертый день ему вручили записку с приказом явиться на Чертов остров вечером двадцать четвертого числа.

XXXI

16 апреля

Ровно в двенадцать часов, как и в предыдущие ночи, Неверс отворил дверь своей комнаты, прислушался и двинулся по темному коридору. Спустился по скрипучей лестнице, стараясь не шуметь, слушать. Прошел через кабинет, через необъятный вестибюль, пропахший мастикой. Открыл дверь, выбрался наружу, в непроглядную ночь, под низкое небо, затянутое облаками.

Сначала зашагал прямо, потом свернул налево, к роще кокосовых пальм. Глубоко вздохнул, содрогаясь, прислушался, не уловил ли кто-нибудь вздоха. Передвигаясь бесшумно, задержался около следующей пальмы, добрался до дерева, чьи ветви нависли над водой. Сквозь них различил очертания лодки и вокруг нее призрачные полосы пены, которые рассыпались и собирались снова на глянцевой черноте моря. Он подумал, что будет слышен плеск вёсел, но грести надо начинать сразу. Нельзя допустить, чтобы течение понесло его вдоль берега. Он забрался в лодку и энергично заработал вёслами.

Он направлялся к Чертову острову, к тому месту, где встречался с Фавром и Деложем. Плыть туда было немного дольше, но причал казался достаточно надежным. Нечто вроде губчатых сводов толкалось о дно лодки, и вокруг скользили плоские пятна мертвенной белизны. Неверс думал прежде (несколько дней назад, во время первой вылазки), что эти мимолетные пятна белизны, наверное, волны, подсвеченные скудными проблесками луны, проникавшими сквозь разрывы в облаках. Потом вспомнил, что тела заключенных, умерших на островах, ночами грузили в эту лодку и бросали в море. Ему рассказывали, что акулы кружили вокруг лодки, как голодные псы. Отвращение при мысли, что он может прикоснуться к акуле, торопило высадиться поскорее, но Неверс продолжал двигаться к месту, которое назначил заранее. Сам не знал, восхищаться ли своей смелостью или презирать себя за то, что испытывает страх.