Изобретение (СИ)

— Но так ли нам важно возвращаться? — спросил Стив. — Прости, Дэниел, но ведь мы летим к конкретной цели…

— Но что если Земля небезопасна для нашего существования? — возразил Дэниел. — Вдруг мы погибнем, как только ступим на поверхность планеты?

— Глупости, — ответил Стив, скрестив руки на груди. — Мы уже давно знаем, что условия жизни на Земле идентичны нашим.

— Я бы не был столь уверенным в этом, Стив…

— Господа, я призываю вас успокоиться, — подал голос Мэтт. — И тщательно поразмыслить. У нас есть всего два варианта: лететь дальше, либо развернуться. Сейчас у нас еще есть возможность затормозить на остатках антивещества и отправиться обратно. Однако полное торможение при уменьшениях топлива произойдет лишь через полтора года. И также полтора года мы будем разгоняться обратно. Таким образом, путь домой с этой точки займет у нас…

Он взглянул на Л.

— Около шести лет, — тихо проговорил Л.

— А можем двигаться дальше к Земле, — продолжил Мэтт. — Тогда мы прибудем через два года. У обоих вариантов есть как положительные, так и отрицательные стороны.

Если мы достигнем Земли, это будет колоссальным прорывом в нашем развитии и развитии всего человечества. Мы первые ступим на поверхность другой обитаемой планеты и будем первыми в истории обеих цивилизаций, кто войдет в контакт с инопланетными жителями. У нас появится возможность к непрерывному изучению Земли. Мы сможем поспособствовать улучшению жизни на нашей родной планете.

Но одновременно с этим перед нами встанут огромные трудности. Мы должны будем стать частью другой жизни, влиться в непривычное нам окружение, налаживать контакт с землянами. Это может быть опасно, так как мы не ведаем, что нас ждет на Земле.

Мы никогда не увидим своих друзей, родных и близких. Мы должны будем начать новую жизнь и забыть старую.

Он замолк и повисла тишина.

— Так как нас пятеро, — продолжил капитан через некоторое время, — то мнение каждого имеет значение. Так как каждый из нас — часть команды, то решение должно быть общим. Поэтому я предлагаю вынести резолюцию при помощи голосования. Каждый из нас отправит текст «Земля» или «Метаморфоза» соответственно решению на внутренний компьютер. У нас есть сутки на размышления. Призываю вас мыслить не только личными побуждениями, но и общими целями.

Л глянул на Дэниела. Было видно, как он борется с самим собой, и Л боялся, что Дэниел останется в меньшинстве. И тогда он, возможно, никогда не оправится от всего этого.

Когда собрание закончилось, Л направился за Джимом в сторону оранжерейного отсека. Когда они достаточно удалились от других, Л тихо спросил:

— Джим, ты следишь за состоянием Дэниела? Он выглядит, мягко говоря, не очень хорошо.

— Дэниел держится, — ответил Коллинз и, сощурив глаза, пристально посмотрел на Л. — Честно говоря, меня больше волнует твое состояние.

— Мое? — удивился Л.

Джим кивнул.

— Возможно, это прозвучит резко, но ты первый, кому удалось неоднократно обманывать бдительность ЦПК. Я не знаю, как ты это делал, но уверен, что это может терзать тебя сейчас. Я не прав?

Несколько секунд Л смотрел на него, прежде чем ответил:

— Я не знаю, кто я, Джим. Что я за существо. И я лечу на Землю, чтобы узнать это. Если мы развернемся… — Он запустил руку в волосы. — Земля — это моя цель. Но чем дальше мы от Меты, тем, как ни странно, я сильнее хочу вернуться. Невозможно осмыслить то, что твой огромный дом сейчас всего лишь точка в небе, которую не увидишь даже в хороший телескоп.

— Мы все боимся неизвестности, Л, — вздохнул Джим. — Но я уверен, что мы достигнем вскоре Земли. Земля — наш будущий дом. Постарайся понять для себя, что ты — и мы все — летим сейчас домой.

* * *

И вновь те же самые расчеты, бесконечные проверки показателей, очередные вычисления… Он застрял, застрял здесь в ловушке, и очень не скоро он сможет вырваться на свободу.

Но свобода ли его ожидает?..

Они настолько отчуждены, отдалены от жизни вакуумом, что их ценность не представляет абсолютно никакого значения. Но еще более жалким чувствовал себя Л из-за потери своих способностей.

Он не мог абсолютно ничего: ни заставить предметы двигаться силой мысли, ни видеть структуру объекта, ни заглянуть в сознание своих товарищей. Ему перестали сниться сны, о которых он точно мог сказать, что они похожи на воспоминания. Луна, деревья, сине-зеленая трава, серый подвал… Ничего из этого не приходило больше ему во снах, которые сейчас больше напоминали забытье.

Поначалу думая, что отсутствие способностей сделает его ближе к нормальному человеку, он с каждым днем все больше разубеждался в этом. День за днем он ощущал себя все более ничтожным, а возрастающее вокруг безвоздушное ледяное пространство словно сковывало его мысли.

День ото дня сообщения с родной планеты приходили все реже и реже: ответа на отправленное сообщение необходимо было ждать несколько лет. Вести с Эофоса будто тонули в безмолвном пустынном океане, и казалось, что никто никогда больше не узнает о них.