Изобретение театра

«Драма родилась на площади» (А. С. Пушкин) – не будем забывать эти слова, диктующие нам именно высокий балаганный тон в воспроизведении трагического миросознания Автора, а балаган как жанр требует «карнавальности», избыточности в средствах и театральных приемах, гипертрофированности метафор и других эстетических элементов – пластики, танцевальных дивертисментов, трюков, иногда пародийно-китчевой стилистики, нарочной эклектики в визуальных решениях спектакля…

Пир превращается в оргию, оргия в вакханалию, вакханалия начинает Хаос и Апокалипсис. Это ли не сегодняшнее предупреждение всем нам?!

«Чума» – не болезнь, это образ мира, потерявшего гармонию, обезобразившего себя бессмыслицей и аморальностью. «Время чумы» – это и наше время, когда спутаны понятия о добре и зле, о грехе и возмездии за грех, смещены нравственные ориентиры, позволяющие быть кровопролитию и растлению в качестве нормы. Пир прекрасен, когда он попойка друзей, но он и страшен, когда безбожникам становится «все дозволено». Проклятие «бесам» при этом не противоречит «милости к падшим».

Великая мысль Александра Сергеевича о том, что художника надобно «судить по законам, им самим над собой признанным» (из письма Бестужеву), нами довольно часто игнорируется, а жаль…

Многие меня поносят
И теперь, пожалуй, спросят:
Глупо так зачем шучу?
Что за дело им? Хочу.

Конечно, контекст истории имеет любой опус. Чем больше ассоциаций, тем больше величие стиха. В детстве я смотрел «Огни большого города» и, помнится, уже тогда впечатление от великого эпизода встречи Чарли со слепой девушкой для меня почему-то обернулось этаким «феллиниевским» воспоминанием знаменитых пушкинских строк, посвященных А. П. Керн. Таким образом, истинное произведение искусства, вырастая из собственного исторического контекста, преодолевает его и приобретает новый. Прорывается к нам. Настоящий поэт – на все времена, его творения живут и здравствуют уже вне его биографии. Он издалека машет нам ручкой и виртуально возникает в НАШЕМ пространстве.

Вот почему Пушкина не надо осовременивать. Это он нас осовременивает, когда мы играем его «Пир во время чумы», ибо существование старого, обогащенного, к тому же, другими стихами, классического произведения в НОВОМ контексте времени и культуры как раз и делает его бессмертным. То есть написанным не вчера, не когда-то, а сотворенным актерским братством здесь и сейчас, сейчас и здесь…

Лауреат Нобелевской премии Альбер Камю «Праведники» Пьеса в 2-х частях

Режиссер-постановщик – Марк Розовский

Премьера – март 2003 г.

Психология террора

Террор не так прост. Его осуществляют люди, имеющие и маму с отцом, и «идею» – пусть ошибочную, но свидетельствующую, что внутри этих людей клокочет безумная страсть, и бурлит какая-никакая, а духовная жизнь, точнее, подобие духовной жизни.

Кто же эти люди, называемые «террористами»? легче всего назвать их «зверями», «нелюдями» и отвернуться в сторону от них…

Но, может быть, гораздо полезнее и плодотворнее заглянуть им в лицо, распознать их поближе, так сказать, на крупном плане…

До Камю это делал Достоевский, которому Камю, несомненно, творчески подражает.

Автор замечательного эссе «Человек бунтующий» был после войны увлечен проблематикой «права на насилие», вступил в принципиальную полемику со своим коллегой – тоже основоположником экзистенциализма и тоже писателем – Сартром, который, кстати, чуть позже, в шестидесятые годы, пришел к философской левизне до такой степени, что его можно было посчитать «маоцзедунистом»… Человечеству дорого обошлись эти завихрения мировых интеллектуалов. Достаточно вспомнить выпускника Сорбонны Пол Пота, утопившего в крови миллионы людей своего народа – слово «Кампучия» сделалось нарицательным как обозначение величайшего злодейства под флагом войны «за справедливость» и других прокоммунистических лозунгов и догм.

Вот почему нам следует попытаться понять ПСИХОЛОГИЮ и ФИЛОСОФИЮ террора – в его истоках, на примере русской истории, благодаря перу мыслителя-француза, недаром получившего Нобелевскую премию за свои труды, призванные предупредить человечество о грозящей ему вполне реальной опасности. Это ведь и есть, в сущности, то, чем должно заниматься серьезное Искусство.

Два примечания.

Первое. Я объявил, что хочу поставить «Праведников» задолго ДО событий на Дубровке, так что отвергаю возможный упрек в конъюнктурности, злободневности темы, настаивая лишь на ее, к сожалению, актуальности.

И второе. Я осмелился добавить в название «кавычки», ибо принципиально считаю, что террорист праведником быть не может. Остается надеяться, что уважаемый месье Камю СЕГОДНЯ, когда дегуманизация стала запредельна, и кровь невинных людей продолжает литься, со мной согласился бы.

А теперь давайте смотреть спектакль… И пусть эпиграфом к нему станут строки Александра Блока.