Изобретение зла

- Слушай, - Черный присел и шептал с восторженным придыханием, слушай, я знаю. Ты завтра все расскажи и её сразу с работы выгонят. А у неё ж сын, она сразу прибежит умолять и извиняться. Будет тут по полу ползать перед нами, а мы все равно расскажем, мы все видели. Ты с неё деньги бери, потом поделим.

Сначала возьмем, потом поделим, а потом все равно расскажем.

- Не понял.

- Она все отдаст.

- Зачем? - снова удивился я.

- Разве тебе деньги не нужны?

- Нет.

Черный посмотрел на меня так, как смотрят на лунный кратер, выросший в собственном палисаднике.

- Нет у неё денег, - сказал Фиолетовый от окна. - Совсем близко подобрались, скоро и нас раздолбят. Он говорил о зеленых лучах.

- Нет, - сказал я. - Я не буду.

- Дурак, я сам все равно расскажу.

- Не расскажешь.

- Нет?

Его глаза сузились, взгляд стал металлическим. Я не дал ему времени решиться.

- Нет, потому что шестеркой теперь будешь ты - ты боишься.

- Я тебя убью, - сказал он.

Он вынул из кармана черную тряпку и начал её разворачивать. Завернутый предмет был продолговатым и чуть длинее ладони.

- Ты только и можешь, что убить восьмилетнего, на большее не способен.

Поэтому ты и шестерка.

Черный остановился. Что-то не сработало. Сейчас он не собирался меня трогать - даже пальцем.

- Хорошо, пошли. Только оденься сначала и сопли подотри.

Мы прошлись по коридору. Лариски нигде не было. В девчачьей палате шумели, там никто не спал. На столе брошена расстегнутая сумочка. Было видно, что в ней поспешло искали что-то - например, Лариска искала свои ключи. Черный начал анатомировать сумочку.

"Анатомировать" - это слово я выучил совсем недавно.

- Вот. Он достал мягкую волосатую игрушку, напоминющую рыжего зайца.

У Лариски была любовь к мягким игрушкам - наверное, не наигралась в детстве. Она их довольно хорошо и много делала, дарила всем на дни рождения

(некоторые игрушки даже приближались к портретному сходству), иногда дарила и нам, если было хорошее настроение. В палате валялось несколько таких, пыльных.

Одну из игрушек мы бросили в чан с компотом, сегодня утром. Повар вызывал

Лариску и мы почти час слушали, как крик в столовой переходил в визг и снова становился криком.

А зачем она их делала? - Можно ведь просто умереть от скуки во время ночного дежурства, если ничем бесполезным не занимаешься.

Этот заяц тоже был самодельный, с ватой внутри (Черный надорвал лапку, чтобы проверить); вокруг толстого животика вышита надпись: "Любимому Сашеньке от мамочки".

- Интересно, почему она вернулась, почему она не ушла на всю ночь? спросил Черный.

Я знал ответ.

- Она просто забыла этого зайца и вернулась за ним. Когда зашла, решила проверить, все ли в порядке. Зайца она делала две недели, по ночам, понемногу. А когда закончила, то сразу же захотела подарить. Не могла даже подождать.

- Откуда ты все знаешь? - спросил Черный.

- У меня память такая.

- Такой памяти у людей не бывает.

- Значит, я эпсилонэриданец.

- Кто?

- Шпион со звезды эпсилонэридана.

- Ну и что? Нельзя помнить то, чего не видел.

- Значит, я вычисляю.

- Вычислять может только ОНА. Ты не?... (Я понял его мысль, я почувствовал эту мысль одновременно с ним и одновременно же опроверг её. Нет, к счастью нет, я не часть Машины, я не виртуальный монстр - я слишком сложен и мне бывает больно.) Нет, я бил тебя и тебе было больно, продолжил Черный. - И у тебя кровь на лице. Ты не СТС.

- Не волнуйся, я не СТС.

Фиолетовый смотрел на нас, как на сумасшедших.

- Забудь то, что я тебе говорил вчера ночью, в палате, - сказал Черный.

- Я не умею забывать.

- Я тебе наврал про ту маленькую девочку.

- Так никто не умеет врать, - сказал я, - тем более черные человечки.

Черный вдруг состроил улыбку и сменил тему.

- Ее муж, как, бросил? - поинтересовался он. - Я бы такую тоже бросил, только из окна.

- Нет, он случайно попал под луч.

- Ты опять все знаешь?

- Я все помню.

Мы вернулись в палату. Черный держал зайца.

- Ты говоришь, я боюсь? Тогда смотри! Он ударил Белого кулаком в живот.

Потом ещё и ещё раз. Никто не ожидал этого. Все, что произошло тогда, было нереально, как жаркий рваный сон, который мучит и не отпускает тебя, когда ты болен - 39,2 или выше. Время изменило свой ход - все задвигалось медленно и тяжело, как под водой. Я увидел собственную руку, прокалывающую темноту растопыренными пальцами. Звуки исчезли, как в сломавшемся телевизоре, но Черный говорил и каждое его слово было понятно, хотя воспринималось не слухом.

- Все видели. Вы все видели, вы были рядом, вы мне помогали. Вы теперь не расскажете. А я свалю на Лариску. Ну что, я боюсь?

Он отвернул простыню. Белый не двигался. Черный нашел кровь и выпачкал кровью зайца.

- Скажем так: мы все были в Синей комнате, а Лариска бегала по коридору и орала. Мы, понятно, боялись выйти. Она заходила в палату, а потом убежала, вся перепуганная. Больше мы ничего не видели.