Изольда Извицкая. Родовое проклятие

В театре она тоже не хотела ничего играть. Есть актеры, которые не умеют выходить на сцену, не чувствуют ее. Они живут только ради кино, ведь театр и кино — два разных искусства. Бывало, что, вернувшись в очередной раз из-за границы, я получала приглашение в какую-то картину, в которой в данный момент не могла участвовать в силу ряда причин — была занята где-то еще. В таком случае я первым делом предлагала режиссеру Изольду, умоляла взять ее на эту роль вместо меня. А у него свое видение роли. Он ничего и слышать о замене не хочет… Однако я понимала, что, если не я, никто ей больше не поможет и не сделает ничего подобного. Это я одна такая «идиотка» — отказывалась от хороших ролей ради других актрис. Я же в течение ряда лет дарила и ей, и другим многие свои превосходные роли. Режиссер настаивал: «Тома, да ладно, ей-богу! Как это ты не хочешь играть такую роль…»

Так Изольда получила работу в детективе «По тонкому люду», потом в другой картине, третьей. И так повторялось три раза! Пока уже режиссер не сказал: «Слушай, Тома, прекрати, ей-богу! Что ты все Изольда да Изольда!» А я в ответ: «Дайте ей прийти в себя, воспрянуть и отдохнуть от водки!» Но почти всегда слышала: «Да ее нельзя снимать, она такая…» И все же не уступала: «Дайте почувствовать, что она нужна. Да она только придет на площадку, сразу воспрянет духом…» Нет, не дали… И у нас ведь целая армия подобных погубленных судеб талантливейших актеров.

А все друзья-товарищи, как только чувствуют, что ты уже не совсем на плаву, отходят в стороночку. Идут в театре навстречу и не замечают, да еще умудряются так тебя обогнуть, чтобы не встретиться, — вдруг рядом увидят… А я всем таким людям помогала. И Изольде в том числе. И она была просто счастлива и благодарна мне. Часто звонила. И пусть мы с ней не так часто встречались, она всегда знала, как я замечательно к ней отношусь и желаю ей только добра. И не только на словах, но и на деле…»

Проблемы с выпивкой начались у Изольды с момента съемок в «Сорок первом». Как писала сама Изольда школьной подруге Зорине, съемки проходили в Туркменистане, то на берегу моря, то в барханах, далеко от ближайших населенных пунктов…» Говорят, из еды у киношников были лишь раки да ящики с водкой. Пища богов! Но только не тогда, когда больше нечего есть. Вот и питалась вся съемочная группа этим, порой даже не хватало воды. А женский алкоголизм, как известно, развивается быстрее мужского. Порой достаточно месяца два-три.

Семья Извицкой и Бредуна была хлебосольной и в доме никогда перед друзьями не закрывались двери, среди них было много известных актеров, подверженных той же напасти, что и она. Дружбу за бутылочкой водили: Алла Ларионова и Николай Рыбников, Нонна Мордюкова, Людмила Гурченко (в период, когда ее не снимали), Георгий Юматов (это была творческая дружба, вместе они не раз выступали с концертами), Светлана Харитонова, Владимир Гусев, Людмила Марченко и ее муж театральный администратор Виталий Войтенко, Владимир Гусев и многие другие. Те, кто из них жив сегодня, открещиваются от этого знакомства — не любят вспоминать о данном периоде своей жизни.

Марченко часто заходила вместе с мужем и Татьяной Гавриловой к Изольде Извицкой чисто по-человечески — помочь, поддержать. Именно они впервые рассказали, что Бредун бьет свою жену. Актриса Татьяна Гаврилова вспоминала: «Мы пришли в гости к Изольде и были потрясены, увидев, что она сильно избита. Она показала нам множество ссадин на руках и теле, синие подтеки под глазами, но не сказала, кто это сделал…»

Интересных ролей все не было и не было. Начало 60-х годов Извицкая встретила творческим кризисом. Главные роли сменились ролями второго плана, а те, в свою очередь, и вовсе третьестепенными. Череда одноплановых ролей закрыла перед актрисой возможность показать себя в более интересном, неожиданном ключе. Постепенно ее перестали звать даже на второстепенные роли. Это обстоятельство актриса воспринимала крайне болезненно. Рядом в тот момент не оказалось верного, преданного и благородного друга.

Слава, едва начавшись, тут же улетучилась, и привыкнуть к этому Извицкой было труднее всего. Режиссеры не спешили приглашать уходящую звезду в свое кино. Театр-студия тоже молчал. Режиссеры не хотели видеть на площадке нетрезвую актрису, которой трудно было поддерживать рабочий режим, — она могла запросто опоздать, забыть текст, а то и просто не явиться.

Крах актрисы, полнейшая невостребованность, а впоследствии и уход мужа превратили некогда красивую женщину в вечно пьяную и небрежно одетую нелюдимку.

И началось падение с вершины в никуда. Извицкой больше никто и никогда не предложил более значимой и интересной роли, как Чухрай. Оказалось, что Извицкая, как хорошая, характерная актриса, практически никому не нужна.