Изольда Великолепная

Какая очаровательная любезность со стороны мироздания. Не каждая леди собственного дракона удостоится.

– Но ты жива и вполне здорова…

Не его за это благодарить.

– …следовательно, мир тебя принял. Но мой тебе совет. Будь осторожна. Не ешь незнакомую еду. Не балуйся с острыми предметами. Под ноги смотри…

– «…не стойте и не прыгайте, не пойте, не пляшите там, где идет строительство или подвешен груз», – процитировала я. И Урфин улыбнулся, причем эта улыбка чем-то отличалась от предыдущих. Не скажу чем, но я вдруг сразу перестала на него злиться.

– Послушай, – Урфин заговорил тихо и мягко, – я понимаю, что сейчас тебе нелегко, но подумай сама. Что тебя ждало?

Понятия не имею. Безоблачное счастье с мужем-олигархом, виллой в Испании и летом на Лазурном Берегу? Или, куда вероятней, при толике везения тихое существование в ипостаси бухгалтерши, пятничные посиделки на работе, сплетни коллег и мелочная зависть друг к другу, которая отравляет жизнь похлеще цианистого калия. А еще вероятней – ночевки на вокзале и все, что за ними следует.

– Мир избавляется от тех, кто ему не нужен. Несчастный случай. Или просто череда неудач, которая давит, пока не раздавит. Агония в обнимку с бутылкой. Или злой человек с ножом в переулке. Тысяча дверей, и все заперты. Я дал тебе шанс.

Он прав, и от этого только горше. Как бы то ни было, не Урфину решать. Он мог бы рассказать все как есть и… Что бы я сделала? Хватило бы у меня духу согласиться на его такое заманчивое предложение? Ой, вряд ли.

– Твой муж богат, как ты хотела. Он знатного рода. Его власть в пределах протектората безгранична. Он не стар. Не уродлив…

Все это чудесно, вот только жену этому замечательному человеку пришлось искать в другом мире. И чем дальше, тем больше меня занимает вопрос: почему?

– Он… – Я заглянула Урфину в глаза в робкой надежде, что по ним узнаю ложь. – Он садист?

– Что?

– Он бьет женщин?

И если так, то мне останется лишь сигануть из окна. Или использовать одну из атласных лент, которыми разукрашен мой халат, в качестве удавки.

Урфин несколько секунд разглядывал меня с явным удивлением, словно этот вопрос был последним из ожидаемых им, затем вздохнул и ответил:

– Я не могу себе представить, что должна совершить женщина, чтобы Кайя поднял на нее руку. Ты только ему таких вопросов не задавай, ладно? Постарайся просто отнестись к нему по-человечески, и все у вас будет хорошо.

– Тебе это гадалка нагадала?

– Вроде того.

– И поверил?

– Это очень хорошая гадалка. Она не ошибается.

Не скажет, пока не задам вопрос прямо. А я задам. Не постесняюсь:

– Все-таки… почему я?

И снова он ответил не сразу. Складывалось впечатление, что Урфин еще не решил, стоит ли мне доверять, а если стоит, то насколько.

– Ты – наименьшее зло, – сказал он. – Сама увидишь.

Урфин поднялся не без труда. Разговор наш стоил ему сил, которых у его сиятельства оставалось не так и много. Споткнувшись на ровном месте – начинаю подозревать, что это место не такое и ровное, – Урфин с трудом удержал равновесие. Спрыгнув с подоконника, я поддержала его – вдруг да упадет, ногу вывихнет или там шею свернет, а потом меня виноватой сделают.

– Не стоит, ваша светлость. – Урфин глянул на меня так странно, что я сама убрала руки. Хочет падать – пусть падает.

А у них здесь, наверное, не принято, чтобы леди помощь предлагали.

– Ваш супруг скоро вернется. – Взгляд стал прежним, отрешенным и даже слегка ледяным, как будто я вдруг в чем-то провинилась. – И я надеюсь, что к его возвращению вас приведут в порядок.

Зачем приводить? Я и так в порядке в отличие от некоторых.

Лорд-канцлер ожидал у подъемника. Конечно, он делал вид, что вовсе не Урфина ждет, а попросту прогуливается, любуясь видом и мраморными горгульями. Стража делала вид, что верит и что им нет дела ни до Урфина, ни до лорда-канцлера.

– Мормэр Кормак. – Урфин слишком ослаб, чтобы кланяться, но старик наверняка сочтет сие непроизвольное нарушение этикета оскорблением. Впрочем, если бы Урфин все-таки поклонился, все равно поклон сочли бы излишне дерзким и опять же оскорбительным.

– Тан Атли.

Вензель, вычерченный полой плаща, был идеален.

– Как ваша спина? – осведомился лорд-канцлер с совершенно искренней заботой в голосе.

– Спасибо, хорошо.

– Я рад за вас… безусловно, премного рад за вас. Слышал, что вы беседовали с ее светлостью. Позвольте узнать, когда же мы удостоимся высокой чести лицезреть леди Дохерти, дабы засвидетельствовать ей свое почтение и восхищение?

Старый сыч мог говорить долго, а вот Урфин не обладал ни временем, ни силами, чтобы выслушивать весь этот витиеватый бред.

– Чего вы хотите?

– Хочу понять, как далеко заходит ваша самоуверенность, тан. Неужели вы и вправду надеетесь, что и эта выходка сойдет вам с рук? Или вы вновь всего-навсего не подумали о последствиях? Должен вас предупредить, что при всей моей к вам симпатии я отослал гонца к его светлости…

– Спасибо за заботу.

– …и в послании изложил все, свидетелем чему стал. Боюсь, вас ждет неприятная встреча.

И прежде чем удалиться, лорд-канцлер отвесил еще один весьма изысканный поклон.