Изоляция

Марины в этот момент в зале не оказалось. Она, перепуганная, при звуке выстрела побежала, не разбирая дороги, и не заметила, как попала на нижний ярус бункера. В кромешной тьме, дезориентированная, трясущаяся от страха, девушка вдруг увидела мощный луч прожектора. По наитию она спряталась в нише в стене и постаралась не дышать.

На рельсах показалась моторизированная дрезина, яркий луч прожектора облизывал стены.

Вниз уже торопливо спускались Григорий Николаевич и двое факультетских сотрудников.

С дрезины соскочили три человека с автоматами наперевес, в военной форме.

Смысл беседы ускользал от Марины. Ее перегруженный мозг просто отказался воспринимать информацию. Словно из-под воды до нее долетали гулкие, оборванные фразы:

– …фильтры в этом бункере не работают. Именно поэтому вам удалось сюда пробраться. Технический персонал мы вывели еще три года назад, когда здание НИИ выкупили под создание института. Система жизнеобеспечения вышла из строя и восстановлению не подлежит. Радиация постепенно проникнет в убежище, и вам от нее уже не спастись. Мы завалим туннель. Со стороны Центра предупреждены, что бункер заражен, поэтому гермозатвор они не откроют. Система связи отсутствует, так что не пытайтесь выйти на контакт. Можете попробовать выжить, но мне очень сомнительно, что у вас получится, – сухо изложил человек с четырьмя звездочками на погонах, держа Григория Николаевича на прицеле.

– Но там же люди! Там дети! – крикнул начальник бункера.

– Я повторяю еще раз. Радиация может распространиться по правительственной ветке, поэтому мы должны взорвать этот туннель, – отрезал мужчина.

– Мы все погибнем! Неужели вам мало жертв?! Попросите университетских впустить нас, мы их коллеги!

– Коллегами вы были в мирное время. Теперь силы ученых нацелены только на выживание. Вы все гуманитарии, ничего не умеете. Кормить лишних людей – пустая трата времени и ресурсов. Если кому-то понадобится написать историю, это сделает и физик, а вот вы никогда не сможете разработать новые лекарства и запустить генераторы. Лучше вам сдохнуть сразу и не мучиться, – хладнокровно посоветовал военный.

– Пожалуйста, помогите нам, не бросайте! – беспомощно умолял Григорий Николаевич.

Вдруг у одного из сопровождавших начальника сдали нервы. Пальцы сами нажали на спусковой крючок. К счастью, пули просвистели мимо. Военные тотчас вскинули автоматы и открыли ответный огонь. На поражение.

Девушка осторожно высунулась из своего укрытия. Двое сотрудников факультета лежали на шпалах лицом вниз. Григорий Николаевич отступил на несколько шагов, закрывая глаза от слепящего прожектора.

– Не надо! Я прошу вас, я умоляю вас, помогите нам, просто спасите нас, откройте гермоворота! Мы готовы сделать все что угодно, только пожалуйста, не надо изоляции! Нам не выжить! – беспомощно уговаривал заведующий.

– Мне плевать. Вы – биомусор, чем раньше сдохнете – тем вам же лучше. Сможете выжить – флаг в руки, значит, мы ошиблись. Дела правительства – не вашего ума дело!

Григорий Николаевич застыл, осененный внезапной догадкой.

– Правительства больше нет! Город заражен радиацией, на поверхность не подняться еще много лет, а вы просто бандиты! – крикнул он.

Эхо скакало от стены к стене, словно мячик.

– Какие догадливые. Даже жаль. Хочешь жить – стой на месте! Вам и так очень повезло, в хозотсеке на верхних этажах – противогазы, химзащита и фильтры. На всех не хватит, но можете попытать счастья. Жратвы хватит на пару месяцев, а там, может, одумаетесь и перестреляете друг друга сами, чтобы не мучиться. В капитанской рубке есть оружие и радиоаппаратура. Если повезет – наладите. И заметь, мужик, мы сегодня добрые, ничего не стали забирать.

– Я доктор исторических наук, профессор, а не мужик! Помогите нам! Здесь дети! Они ни в чем не виноваты.

– Профессор – х… – срифмовал военный. – Дерьмо ты, а не профессор. На кой хрен вы, историки, нам нужны? Что вы умеете? Да ни черта.

– Всего два дня прошло! Какого лешего вы так озлобились?! Вы можете нам помочь! – крикнул заведующий.

– Мы всегда такие были. Тьфу, святоша, мля. А теперь отвали! – Военный толкнул Григория Николаевича прикладом, и тот со стоном упал на рельсы. Дрезина тронулась в сторону Раменок, где ветка соединялась с той, что шла к Кремлю. К спасению. Или все же к смерти?

В туннеле глухо громыхнуло, казалось, весь бункер содрогнулся. Григорий Николаевич сел на рельсах, глядя, как в луче карманного фонаря из туннеля выбиваются клубы пыли. Мужчина выругался. Потом еще и еще. Обернулся на грохот. Руки Марины соскользнули по холодному металлу, девушка полетела из ниши вниз, на рельсы. Григорий Николаевич, вскочив, подхватил ее под локоть.

– Все слышала?

Марина торопливо закивала. Она была испугана, бледна, губы прыгали – казалось, девочка вот-то заплачет.

– И что мне с тобой делать? Расстрелять, выставить наружу? Ты же понимаешь, что никто об этом не должен знать…

Марина не выдержала и заревела.