Изоляция

– С другой стороны… – Григорий Николаевич будто беседовал сам с собой. – Мне сейчас как никогда нужен помощник. А с тобой мы сработались. Ты верная, ответственная… Ты будешь мне помогать, поняла?

– Поняла… – прошептала Марина.

До нее наконец доходил ускользнувший смысл беседы военных, взорвавших последний туннель к спасению, и заведующего.

Фильтры бункера…

…На следующий день Григорий Николаевич и несколько студентов отправились осматривать завал. На сотом метре чернела груда обломков вперемешку с землей. Под ногами хрустела бетонная крошка, в воздухе до сих пор стоял тяжелый пыльный запах.

В завал уходили рельсы, путь к спасению и завершению изоляции. Новые жители убежища стояли у земляной стены и молча смотрели на непреодолимую преграду. Лучи фонарей облизывали полукруглые своды.

– Надо бы копать, – мрачно подвел итог Кошкин, снимая с плеча саперную лопатку.

– Бесполезно, – мрачно возразил Ваня Волков, студент-историк, рослый парень, заросший за несколько дней под землей темной щетиной.

– Надо попробовать, – повторил самопровозглашенный начальник.

Григорий Николаевич первым воткнул лопатку в нагромождение обломков, подавая пример.

Несколько часов подряд студенты разбирали казавшуюся бесконечной земляную стену, но не продвинулись дальше полуметра, лишь сбили руки в кровь, пытаясь вытащить крупные куски бетона.

Две плиты упали друг на друга и встали вертикально, перегородив проход. Копай – не копай, бесполезно. Без специальной техники с места не сдвинешь.

– Кажись, докопались, – печально заметил Ваня, отирая со лба пот. На его лице остались грязные разводы, волосы были густо припорошены пылью. Парень был похож на шахтера-рудокопа, не хватало каски и вагонетки. Волков сплюнул на пол и в сердцах швырнул лопату в стену.

– Докопались, – подтвердил Кошкин, глядя перед собой. Задумчивый, растерянный, руководитель чувствовал себя старым и никчемным. – Без экскаватора тут не обойтись. Да только вот где его взять теперь…

Последний возможный путь к спасению был отрезан. Остался только гермозатвор, стальная стена, спрятавшая их последнее пристанище от остального мира…

* * *

«Тук-тук-тук». Марина вздрогнула, вынырнув из своих мыслей. Внутренняя дверь. Слава богу.

– Приказ выполнен, Марин Санна. Все в порядке. Петра Василича закопали в завале, монстр ваш там же валяется, под тряпками. Никто не узнал.

– Молодец, Кирилл. Занимай свой пост. Через полчаса пришлю смену.

– Марин Санна…

– Ну? – Алексеева нетерпеливо повернулась.

– Марин Санна, что с разведчиками нашими? С братиком моим что, с Лешкой? – спросил Кирилл, опуская взгляд.

Женщина вздохнула. В такие моменты она проклинала себя и весь мир. Терять своих близких – дико больно. Сказать об этом – тяжело. А сообщить о смерти чужого родственника – невозможно и вовсе.

– Леши больше нет. Его сожрал «философ». Прости, Кирюш… Мне очень жаль.

Марина так и не смогла встретиться с мальчиком глазами. Почему-то она не сразу вспомнила, что это – младший братец разведчика Леши. Пятнадцатилетний юнец Кирилл.

– Марин Санна, почему так случилось? Почему он, почему он погиб? Мы же сироты, у нас никого нет…

– У вас есть я, Кирюш. Я помогу. В любой беде.

Слова звучали глупо, странно. Да и мир, в котором не осталось и трети вещей, которые обозначались прежними словами, не мог доверять такой эфемерной субстанции… «Глаголом жечь сердца людей» безвозвратно кануло в прошлое. Теперь это был мир действия, мир жестокого конкурентного выживания. «Допрыгался, царь природы?» Мир четырех стен, мир, где нет неба. Этого ли ты хотел, человек?

Кирилл понуро поплелся к внешней двери. Да, эмоции притуплены, иначе в этом бункере все бы давно сошли с ума, но ведь и у волка есть чувства, чувства любви и верности. «А мы… Мы хуже волков…» – скользнула чужая, отрешенная мысль. Марина закрыла внутреннюю дверь и медленно побрела в сторону медпункта. Ей еще нужно было проведать Ваню.

Глава 3 Трудом и знанием

В медпункте было тихо и пусто. Марина взглянула на маленькие часики на столе медика – время обеда. Пожилая Людмила Владимировна, одна из последних «старших» – довоенный врач институтского корпуса, отправилась на второй этаж, где из большого котла разливали суп. Систему питания в бункере налаживали централизованную, добытая в разрушенной столовой электрическая плита была единственной, а костры разжигать запрещалось строго-настрого – в закрытом помещении отравиться дымом было проще простого. Еду готовили по очереди назначаемые Василием – помощником Андрея – дежурные, посменно, три раза в день. Вторая смена дежурных отмывала кастрюлю и миски. В условиях железной дисциплины обед выдавался по часам. Марина нахмурилась – прием пищи она пропустила. Так бывало и раньше, но верный Петя припасал для нее миску супа, относил в кабинет, где можно было доесть его хотя бы холодным. Теперь заботиться о начальнице было некому.

– Петя, Петенька… Почему именно ты? – горько прошептала Алексеева.

За ширмой заворочались. Послышался стон.

– Марин, ты? – раздался слабый голос Вани. Он характерно картавил.

– Да, я. Как ты? – Женщина зашла за ширму.