Изоляция

На самом деле, с поправкой на язык (равно культурный компонент) и гендер, это значит: ты, конечно, мужчина, но извини. Именно сейчас я понимаю, что творится и что делать, намного лучше тебя. Слушай молча и воздержись от комментариев. Пожалуйста.

— В общем, звоню, чтоб сказать: береги нашу с тобой общую подругу. Думаю, сутки или максимум двое. — Продолжает она. — На всякий случай: ищут именно её, хотя и не должны бы. О тебе ни слова нет.

— Э-э-э, ты сейчас намекаешь на то, о чём я думаю?

— Да!..

— Можешь добавить кое-каких подробностей? Исключительно мне для понимания? Я же не местный.

— М-м-м, в её семье — внутренние разногласия. Кто-то воспользовался тем, что они с сестрой сейчас на территории, где законы работают, гм, с некоторыми оговорками. Могут так работать, если нужно. — Девушка со значением смотрит на меня и игнорирует обнимающуюся Жанну.

— ПОНЯЛ.

— Это мой собственный опыт, но ей тоже будет полезно: судя по тому, что наблюдаю, ближайшие сутки лучше сделать так, чтобы её никто не смог найти.

— Именно сутки? Я правильно услышал и понял?

— Да. Местная специфика, долго объяснять. Ручаюсь за эти сроки, нужно знать здешних. Если она продержится, после этого время начнёт работать на неё. Скажешь ей потом дословно.

— А-а-а, ты поэтому говоришь не по-русски?

— Угу.

Если чей-то разговор в весьма определённой обстановке ведётся на языке, которого, допустим, тот же опер не понимает и не знает, то профильного переводчика (хоть и такого, как я до попадания сюда) нужно вызывать специально (если не совсем кошмарный аврал и если такового нет в дежурной смене. Случается не так уж редко, скорее даже регулярно).

По негласным правилам, с опера в таком случае — такси туда-обратно, что-нибудь вкусное пожевать. Поляна, говоря иначе (хотя, возможно, в разных управах эти моменты могут отличаться).

Ну и перевод разговора будет, тут надо понимать, никак не мгновенно.

Теоретически, здесь могут быть продвинутые технические навороты типа электронных переводчиков.

А с другой стороны, в так называемом мире второй категории даже кофемашины самые обычные. Когда нынешний работодатель при мне давал дважды себе кофе, я с нашими разницы вообще не уловил.

Ну и специфика профессии. Фонетические нюансы машиной в принципе не ловятся (да даже и людьми, не бывшими там); у нас, во всяком случае. А смыслоразличительную функцию имеют ого-го.

Интересно, откуда это всё знает Рухшона? Её смена языка во время текущего разговора — действительно выигрыш лишней пары часов времени для азиатки, если измерять категориями моей предыдущей работы.

Есть и другие поправочные коэффициенты, точнее, они возможны.

С одной стороны, технический прогресс этого мира, соответственно, совсем другие процедуры. Это потенциальный минус (скорость прохождения информации, не исключено, в разы выше).

С другой стороны, голограмма упомянула полицию. Не какую-то ещё структуру.

У ментов всё иначе и, по опыту, не настолько чётко. Особенно с оперативным переводом, в том числе — наверняка здесь. Это уже плюс (инфа в МВД ходит в разы медленнее, особенно с учётом обозначенных Рухшоной суток).

Ладно, додумаю потом.

— Спасибо. Принял.

— Вить!

— Да?

— Ей рядом очень может быть нужен мужчина. Просто для того, чтобы не впасть в истерику. Ты же понимаешь намёки?

— И-и-и?

— Не будь долбанутым тормозом, — улыбается голограмма. — Принципиальным, колючим и противным, таким, как сейчас. Иногда просто доброе мужское сердце и рука способны творить чудеса, если нужно, чтобы хрупкая женщина взяла себя в руки.

— Хм. Странно слышать от тебя и в этой атмосфере.

— Я разбираюсь в людях, работа обязывает, — продолжает улыбаться хозяйка ресторана. — Ты вполне можешь отморозится из своих представлений о порядочности, м-м-м, в мой адрес. С тебя станется.

— Э-э-э…

— Вот я именно об этом. Она сейчас растеряна, — изображение, не стесняясь, тычет пальцем в Жанну. — А будет гораздо лучше, если как можно скорее успокоится и начнёт соображать хладнокровно.

— Не буду спрашивать, причём тут я. Ваши толстые намёки, принцесса, заставляют меня краснеть.

— Ты — единственный мужчина в её досягаемости. Которому она сейчас безоговорочно доверяет и на которого может положиться. Не знаю, как так получилось, но имеем то, что есть.

— По её виду не скажешь, что оно ей обычно нужно.

— Имидж и маска — фигня, не ведись, ты ведь умный. К тому же, у тебя нет концентратора и ты просто не видишь её принудительной коррекции. Верь мне; я или не ошибаюсь, или молчу.

— Да уж сложно спорить с академиком, когда…

— Всё, я побежала! Звоните, если что! — голограмма машет рукой азиатке.

Затем, разбивая остатки шаблонов в моей голове, поворачивается ко мне и целует перед собой воздух. А потом беззвучно исчезает.

* * *

— Что она сказала? — неохотно проворчала Жаннат, сплетая пальцы рук на мужской спине и вжимаясь в собеседника сильнее.

Этот уникум так и продолжил стоять, руки по швам, словно проглотив лом.

Эхх.