Изоляция (ЛП)

Гермиона тяжело сглотнула, но не вымолвила ни слова, которое могло бы остановить их; слишком потерянная в ритме и страсти, что были для нее совершенно незнакомы. Она неясно осознавала, что Малфой стягивал с нее одежду, но мысль о том, чтобы остановиться, казалась смутным шепотом на краю сознания. Она почувствовала, как они опустились на пол; Драко поднял голову, чтобы украсть еще один поцелуй. Его теплые жаждущие ладони проскользнули под ее джемпер. Грейнджер опустила руки на его грудь и, движимая любопытством, провела линию от ключицы к шее.

— Останови меня, — прошипел он, на сей раз более надрывно, покусывая ее.

Руки Малфоя, едва касаясь кожи, прошлись вверх по ее телу, пока не достигли облаченной в хлопковое белье груди. Она поцарапала ногтями его живот, и он почувствовал, как начинает твердеть по мере ее продвижения вниз. И в этот момент реальность настигла его.

— Останови меня! — и отпрянул так стремительно, что отскочил на несколько шагов.

Гермиона ощутила слабость в конечностях и неуклюже прислонилась к двери; она пристально и с беспокойством изучала Драко. Тот выглядел разбитым и сломленным, словно все последние силы были отданы на то, чтобы отказаться от прикосновений к ней. Он медленно поднял голову, их глаза встретились: они были широко распахнуты от шока.

— Почему ты не остановила меня? — осуждающе прорычал он. — Ты что, блять, тупая, Грейнджер? Ты считаешь это нормальным?

Ее трясло.

— Я не…

— Ты хоть понятие имеешь, что это место со мной делает? — холодно спросил он. — Что ты со мной делаешь?

— Драко, прошу…

— Посмотри на меня! — заорал он. — Я не занимаюсь подобным дерьмом! Я так отчаянно нуждаюсь в трахе, что готов прикоснуться к грязнокровной девственнице…

— Не смей меня так называть, — гневно предупредила Гермиона.

— Как именно? — выпалил он в ответ. — Хочешь сказать, что кто-то уже пробрался к тебе между ног?

Гермиона вздрогнула, но сохранила молчание; Драко же ощутил болезненный укол ревности.

— Дай-ка догадаться, — мрачно усмехнулся он, — Уизли?

— Не твое дело…

— Теперь уже мое!

— Почему? — смело парировала она, расправляя плечи. — Ты прекрасно дал мне понять, что эта… ошибка была лишь попыткой по-быстрому трахнуться!

Он опешил от столь грубых слов, но мрачное выражение не покинуло его лица.

— А чего ты ожидала, Грейнджер? Что все твое про-грязнокровное дерьмо сработает.

— Я знаю, что отчасти мне это удалось, — уверенно сказала она. — И ты тоже это знаешь…

— Какого хера мне меняться, только чтобы угодить тебе…

— Дело не в том, чтобы изменить себя! — громко возразила Гермиона, слишком разъяренная для слез. — Суть в том, чтобы найти себя!

— Не трать на меня свою гриффиндорскую срань...

— Драко, ты когда-нибудь был счастлив? — спросила она с надеждой в голосе и осторожно подползла немного ближе к нему. — Ты когда-нибудь был доволен своей жизнью или делал то, что, как ты чувствовал, было правильным?

Он призадумался, углубился в свои надломленные воспоминания и постарался найти хоть одно, в котором он был счастлив. Единственный раз он ощутил умиротворение, это случилось в ту ночь, когда она спала у него на коленях; и, возможно, еще сейчас, когда он упивался ее вкусом, но до этого… лишь безысходность. Лишь ненависть к подобным ей, которая лишила всех шансов на радость.

— Посмотри мне в глаза, — мягко произнесла Гермиона, присаживаясь рядом с ним, — и скажи, что все еще веришь в то, что магглорожденные ничтожны, что я — отвратительна.

Он приоткрыл рот, чтобы разразиться потоком мерзостей и презрения, но не смог. Салазар был свидетелем, он хотел этого, но Гермиона выглядела так идеально, и он не смог даже притвориться, что она была грязной: припухшие губы, очаровательно взъерошенные волосы.

Нет, он не мог.

— Оставь меня, — пробормотал он в ответ, надеясь, что звучит хоть немного угрожающе, правда, сам сомневался в этом. Она приблизилась к нему и положила руку на плечо; покалывание, которое он при этом испытал, показалось ему слишком хорошо знакомым.

— Не прикасайся ко мне.

Она неохотно отвела руку.

— Тебе… нравится целоваться со мной, Драко? — беспокойно запнулась она.

Да…

— Спроси лучше, нравится ли мне предавать свою семью, — резко выпалил он в ответ. — Спроси, поступил бы я так же, не будь заперт в этом аду…

— Мне нравится целоваться с тобой, — призналась она поспешным шепотом. — Но я… я так устала от попыток убедить тебя не ненавидеть меня…

— Чего тебе нужно, Грейнджер? — спросил он.

— Не больше, чем ты можешь дать, — мягко произнесла она. — Я хочу, чтобы ты наконец-таки перестал притворяться и начал делать то, что чувствуешь правильным…

— И как же, блять, ты узнала, что для меня правильно? — полюбопытствовал он. — Считаешь, пара глупых поцелуев сотрут все, что я думаю о тебе и тебе подобных?

Она грустно вздохнула.

— Мы с тобой…

— Нет никаких нас с тобой! — горячо возразил он. — Я же сказал! Мне настолько сильно нужно потрахаться, что я готов…

— …опуститься до того, чтобы прикоснуться к грязнокровке, — закончила она. — Знаешь, при этих словах тебя передернуло.

Он запнулся.

— Нет, не правда…

— Правда.