Изолированный стаб

— На нём таких креплений несколько сотен. В гараже год будешь выпиливать.

В ответ мне кивнули. Мы, такие разные с Батюшкой Айболитом, во многих вопросах были единодушны, что касаемо фактов, и даже если очень хотелось, не позволяли сами себя обманывать. Это был не наш технологический уровень, и не выше и не ниже нашего. Это был перпендикулярный уровень мысли всему, что я раньше видел. Сделав самые серьёзные лица, еле сдерживая визги восторга, продолжили копаться в секретах квазипсины, который завалился на спину, прижал лапы и, очевидно, считал, что мы ему пузико чешем. Пока Тотошка поскуливал от удовольствия, я ещё кое-что нарыл.

Под бронёй разъёмы для бронепластин имели массу пометок и приписок на русском языке. Никаких секретов в устройстве, по русским обычаям, не было. Всё примитивно, лаконично и гениально. Единственным большим секретом русских было: «Как, блин, это напильником доработать, чтобы из паровоза самолёт получился?» — как в старом, древнем анекдоте.

Пластины и хитин были исписаны маркером: «Через месяц переклеить сюда, через два сюда». Было множество спилов, старые следы от креплений и следы переклейки. Непонятно было одно. Откуда неведомый работяга, чёркавший маркером и отрывающий крепления, знал, что наш квазипёс вырастет вот именно настолько, а не настолько, в этот месяц восемь сантиметров, в этот месяц двенадцать сантиметров, а в следующие два не вырастет вообще? Как вообще можно прогнозировать что-то на росте кваза? Или можно? Я поделился своими соображениями с главой нашего теологического подразделения. Батюшка Айболит пару минут полазил с моим диодом и задумчиво почесал себе пузо, потом запустил руку в бороду и переместил на бритый затылок:

— Да, согласен, — задумчиво сказал он.

В этих пяти тоннах прыгающей, поскуливающей горы мышц и железа, бегающей кругами и пытающейся лизнуть в самый неподходящий момент, секретов и новшеств было больше, чем в ядерной подводной лодке.

Много нового и интересного, свежезаваренный котелок с кофе, счастливые родители, умиротворяющий сумрак уходящего дня и зелёная травка, на которой так приятно усесться. После подземелий мы расслабились. Непростительно. Наказание последовало сразу.

Как со мной это обычно бывает, это началось в доли секунды. Молодой элитник, чуть-чуть переросший рубера, выскочил из какой-то дырки. Я так и не понял, откуда он взялся, всё-таки зрение у меня не рассчитано на темноту, даже на такой сумрак, как здесь. Бойцы хватались за оружие, но явно не успевали защитить меня и Сестру Асю. Первым среагировал и на перехват молнией метнулся Тотошка. Подпрыгнул. Голова элитника ударилась в броню на брюхе пса, издав глухой звук. Голова твари от столкновения пригнулась, а наш питомец в одно движение рубанул когтём под задравшиеся хитиновые пластины, над споровым мешком.

Быстро. Круто. Отработанно. Пригнуть голову заражённого с помощью бронепластин на брюхе, ударить в споровый мешок. Ни одного лишнего движения, школа, выучка, даже можно сказать, натасканный до инстинктов. Батюшка Айболит посмотрел на меня так, что давай потом поговорим, я это тоже всё увидел и имею на этот счёт, как и положено Святой Церкви, своё мнение. Я кивнул. Да, надо сейчас быстро потрошить и перейти в другое место. По факту наши рукопашники среагировать не успели. Неплохого компаньона себе заимела наша Голодная Настенька, если только гарантированно знать, что он за неё, то она практически в безопасности. А вот с этим, кто тут за кого, у меня всё больше и больше вопросов возникало.

После того как наш собак очень легко расправился с элитником, он вокруг него прыгал, рычал и бумкал. Это он так гавкал, всё-таки глотка у него лужёная, а голосовой аппарат кваза. Как будто по тамтаму пустой кастрюлей стучали. Если не учитывать пары нюансов, то собака собакой. Добыча у него, и он зовёт показать, какой он герой. Хвостом виляет, ко всем подбегает, мордой тыкается и бежит в добычу тыкает: «Вот мол, добытчик я, крупного зверя завалил». Тут, конечно, всё по-собачьи, не спорю, но вот я не верю.

У меня и Сестры Аси под одеждой была надета пуленепробиваемая подложка скафа нео. От случайной пули в упор из ручного пулемёта мы были защищены, но я сам видел, как сквозь кольчугу внешников могучая лапа кваза преспокойно ломала позвонки, дробя кости шеи в куски, и не обязательно пробивать. Я как обычный человек не мог отреагировать на такую опасность, и это был полностью просчёт рукопашников.

Поменяли место, но возвращаться в наполненные сквозняками проходы не стали, а выбрали одно из ответвлений траншеи с небольшим тупиком. Туда вёл узкий проход, метра в полтора шириной. Я ещё на полянке попросил Настю Лёню нарубить деревьев, а сам собрал целую охапку сушняка. Псу тоже досталось не слабого размера бревно, которое он гордо тащил, задрав морду. Мы переместились буквально метров на пятьсот.