Изолированный стаб

Сейчас на меня одного, очень даже ни разу не спецназовца, приходилось одна корова и одно крупное животное, вообще ни на что не похожее. У меня к возлюбленному Джульетты нет ассоциативной группы из тех животных, которых содержит «Большая советская энциклопедия». Судя по шуму, который они производили, книжек про индейцев они не читали. Да и я не понимаю, что нужно делать, когда под мягким ковром листьев лежит сухой скотский сучок, который хрустит громче выстрела, а пока не наступишь, не поймёшь, что он там.

Даже когда я ходил по своим кластерам с Настей Лёней, то был осторожен. Конечно, мои квазы покарают любую тварь, но хотелось бы не посмертно. У недорослей всё по-другому. Они привыкли полагаться на непробиваемую броню доспеха и пульки нео, а тут пекло, не рядом, тут просто пекло. Как ходить по таким местам, я, разумеется, не знал, поэтому все свои незнания, недостатки и неосторожности я компенсировал временем пути.

День на то, чтобы перейти дорогу, день на то, чтобы пройти пару лишних километров, и всё это время надо спать, жрать, в туалет. А вы знаете, сколько иммунных распрощались с жизнью в туалете? Это в первом десятке из основных статей смертности. Обычная ситуация, когда вышел из брони, сел за траком и по запаху тебе нашли, так и сожрали со спущенными штанами, а по кустам только экстремалы гадят.

Помощники из моих Ромео и Джульетты были никакущие. Они тебе могли рассказать о принципах суборбитальных полётов, науки управления ремонтным дроном, но как не наступать на сухие ветки, не знали. Я их обоих сейчас бы поменял на подвыпившего мужичка с глубокой внешки или фронтира, а лучше на индейца из местного стиксового племени.

Теперь я был самый главный вождь индейцев. Ещё согласен с работой политрука — куриц ненормальных утешать, но на это точно не подписывался. Да, уважаемый Штырь и еже с ним, отольются мышке кошкины слёзки. Или наоборот? Эх, мне бы сейчас сюда моих муров, они бы нас провели раз в десять быстрее.

— Добрая Милая Крёстная, туда смотреть, — это детина мне шептал на ухо и показывал в сторону нескольких хрущёвок, образовавших двор буквой Ш.

Вот о чём они говорили! Я, разумеется, не понимал, потому что мы коровьи колокольчики попросили молчать. Вообще у нео было много техники, которую приходилось просить, как собак. Носорог показывал на дом, где в двух соседних подъездах, на уровне четвёртого этажа, взрывом были обвалены лестничные марши.

В Советском Союзе в то время этого не могло быть никогда, потому что этого не могло быть вообще никогда. Кто-то уже после перезагрузки порезвился, а самое главное, дом выглядел обжитым, и не надо было переходить дорогу. Немного не по плану, но планы составляют, чтобы знать, что надо нарушать.

Весь оставшийся день ушёл на преодоление пятисот метров до нужного дома. Тот подъезд, где взрывом обвалило пролёты, был соседним. Уже вечером стадо шумных индейцев, оставшись каким-то чудом не замеченным, вползло в пустой лестничный марш и прикрыло дверь. Ещё час ушёл на подъем и поиск открытой двери. Ломать и шуметь мы не рисковали. Все двери были закрыты, поэтому мы тихо вскрыли дверь на самом верхнем этаже, используя вибронож Амазонки.

Глава 37 Еда, вода, варенье ​

— Ну что, троглодиты, кажется, оторвались, — известил я моих подростков.

Я им имён, согласно правилам нашего сумасшедшего стаба, ещё не придумал. Некогда. Но пока это было и не надо, вот придём, тогда и придумаем, а пока они, как порядочные дворовые собаки, откликались на всё.

Последний этаж. Аккуратная квартира. Добропорядочная советская семья, где взрослые на работе, а дети в садике. Всё аккуратненько, всё чистенько, за исключением нескольких разбросанных тряпок, а остальное было в полном порядке. Я взял около шкафчика в прихожей большой советский квадратный фонарь. Там была 4,5-вольтовая, большая батарейка. Показал фонарь нео и сказал:

— Сейчас будем еду проверять, можно ли её есть?

По лицам моих влюблёнышей было видно, что ассоциативная группа «фонарь-еда» у них явно не прошла. Я открыл прибор, достал батарейку и лизнул контакты, затем довольно улыбнулся:

— Да, можно есть!

Вот это я их озадачил. Не понимают. Для этого слишком много надо знать. В Советском Союзе эти батарейки делались из трёх последовательно соединённых, и их было три. Они друг другу мешали, и именно эта батарейка всегда разряжалась быстрей других. Год, может быть, полтора, пока она совсем сядет, а в каждом, уважающем себя доме делали консервы. Советские люди крутили огурчики, помидорчики, салаты, варенье и компоты. К концу сезона их, как правило, съедали, очень можно было редко встретить банку, хранящуюся второй, а то и третий год. Всё очень просто. Батарейка была свежая, соответственно, всё, что мы здесь найдём, можно есть. На самом деле год-два — это не срок хранения для домашней укупорки советских людей. В Советском Союзе жители умели консервировать и набивали этим руку всю жизнь. Всё, что найдём, можно есть.