Изоморфы

— Ты в этом так уверен, да? — заорал на него Коэн. — Откуда у тебя такая уверенность? Быть может, Одри здесь появилась именно для того, чтобы дать уйти Гаю!

— Он вернется, — упрямо повторил Дюпре, — он здесь встречается с одной девчонкой, она ему зачем-то нужна. Даже если Гай пропал, найдете ее — найдете и его. Сергей и Костя в курсе, как она выглядит.

Коэн взглянул на него в ответ уже менее зло, впитав полученную информацию до последнего слова. Дюпре почти видел, как Коэн выстраивает план действий, мысленно набирая номера телефонов и отдавая распоряжения.

— Мне жаль, что так вышло, — проговорил француз, — но, по крайней мере, теперь одним изоморфом меньше.

— Ты истинный дурак, — устало проговорил Коэн, — если полагаешь, что уничтожил ее. Одри не первый день живет на этом свете, к тому же они очень изворотливы, когда их припирают к стенке. Я читал отчеты пятидесятилетней давности, Дюпре. Ты не убил ее, ты лишь заставил ее сменить носителя. Теперь мы никогда ее не найдем.

— Она не могла выжить, — руки Дюпре с силой сжали решетку.

— Верь, во что хочешь, — заметил на прощание Коэн, глядя на него почти с сожалением. — Боюсь, теперь это единственное, что тебе осталось.

— Коэн, — позвал Дюпре.

— Да? — обернулся тот.

— Не отдавайте французский филиал Хорну.

— Это не в моих интересах, — заверил его глава и без долгих прощаний пошел по коридору на выход.

* * *

— Ты слышишь меня? — сквозь дрему и пришедшее на смену раскаянию спасительное отупение расслышал Дюпре. Он неохотно развернулся на неудобных нарах и посмотрел в стену своего комфортабельного номера на одного. Когда вопрос повторился, он, наконец, понял, что голос этот не мог принадлежать никому иному, как его невзрачной пожилой соседке.

— Слышу, — вздохнул Дюпре, сетуя на то, что ему помешали пребывать в таком драгоценном невесомом и бессмысленном состоянии.

— Я прощаю тебя, — проговорила женщина.

— За что? — пробормотал Дюпре и задумался, не безумна ли она. Только этого ему не хватало: разговоров, или, того хуже, криков всю ночь напролет, прихода охраны, громыхания замков и неизбежно последующих за ними криков боли. В гуманности местного персонала Дюпре не сомневался: здесь любая человечность стоила определенных и немалых денег.

— За то, что ты сделал, — женщина его каким-то чудом все же расслышала или просто решила продолжить свой монолог.

— Ты не знаешь, что я сделал, — скорее, по привычке, чем ради желания на самом деле спорить, возразил Дюпре. Какая-то чокнутая вознамерилась отпустить ему грехи, даже не представляя себе, что он натворил.

— Знаю, — отозвалась она. — И прощаю. Потому что знаю, почему ты это сделал. Мне следовало рассказать тебе все с самого начала, объяснить. А я не сделала этого, и даже больше: не сделала ничего после, просто исчезла. А потом появилась вновь и… и все снова пошло не так.

— О чем ты говоришь? — теперь Дюпре насторожился и, подскочив с кровати, приложился щекой к решетке, чтобы лучше слышать ее слова.

— Антуан, — грубые пальцы просунулись в щель между решеткой и попытались дотянуться до его сжатого на прутьях кулака. Дюпре обомлел и, затаив дыхание, смотрел на эту потрепанную жизнью руку, не в силах ни поверить, ни принять.

— Антуан, прости меня, — прошептала она, и Дюпре расслышал каждое ее слово.

— Одри?

— Да. Вернее, нет, мое настоящее имя — Летиция.

— Летиция, — ошалело повторил он. — Я не хотел этого делать, я не желал… — срывающимся голосом заговорил он, — … не так. Я не мог больше выносить твою ложь, ты понимаешь? — его рука с силой треснула по решетке, так что та жалобно загудела. — Я — не убийца!

— Тише, тише, — попросила его Летиция, с опаской глядя в сторону коридора, но там по-прежнему все было тихо. Или их конвоиры пили и играли в карты, или уже спали.

— Как ты могла? Как могла? — вопросил Дюпре пустоту, не совсем сам понимая, о чем он. Как она могла что: умереть? Или бросить его.

— Ты бы уничтожил меня, приди я к тебе через день в новом теле, — грустно вздохнула Летиция. — А оставаться в старом я больше не могла. Да что говорить, ты уничтожил меня спустя столько месяцев.

— Ты снова лгала мне, — обвиняющим тоном произнес он.

— В чем?! — не выдержала Летиция. — В том, что пыталась скрыть от тебя не мою тайну? Пыталась прикрыть влюбленного, как я полагала, Гая? То, что он оказался бездушной сволочью — это уже отдельная история.

— Ты перешла в тело… горничной? — наконец, осознал Дюпре.

— Да, — просто ответила Одри.

— У тебя не было выхода.

— Ты мне его не оставил, — зло огрызнулась она с той стороны.

— Да, прости, — сдавшись, проговорил он. — Но если бы мне дали еще одну попытку, я бы все равно убил тебя.

— Но почему? — с ужасом произнесла Одри.

— Потому что ты — изоморф, Летиция. — Он впервые назвал ее по настоящему имени, но не забыл тут же навесить на него ярлык.

— Скажи, ты ненавидишь тигра за то, что он убивает лань?

— Не надо, Одри, — попытался остановить ее Антуан.