Изоморфы

— А свое правительство, которое посылает солдат на войну? Так почему же меня? Во все времена человечество делает худшие вещи, прикрываясь благими намерениями. У меня нет выбора: убивать или нет, такова моя сущность!

— Вот эту сущность я и ненавижу, — глухо прорычал Дюпре. — Моя работа — бороться с такими, как ты.

— Но ты любил меня, — после мучительной паузы раздалось из-за стены.

— Я любил Одри.

— Та Одри, которую ты любил — это и есть я. Скромная серая мышь, которая была до меня, никогда бы не посмотрела на тебя, даже не заговорила. У нее был жених, который трудился в швейной мастерской своего отца, убогое создание, никогда не прыгавшее выше своей головы, и точно такой же была Одри. Она собиралась выйти за него замуж и нарожать кучу таких же безликих унылых детишек.

— Именно! А что осталось после тебя, кроме холодного тела? Даже та женщина в номере, которую я задушил — она мертва. Она — мертва, но не ты, — он выплюнул последнее слово с какой-то изысканной ненавистью.

— Что ж, прости, что я хочу жить. Это, наверное, так странно. — Одри замолчала, по тихим звукам Дюпре догадался, что она… плачет? Изоморфы ведь не могли испытывать никаких чувств, старые прожженные твари.

— Ты плачешь? — тихо спросил он. Дюпре никогда не мог спокойно переносить ее слезы. Сейчас, совершенно не видя собеседницы, ему представлялось, что по ту сторону стены стоит его Одри. И он снова, болван, довел ее до слез. — Не надо, пожалуйста, — его пальцы протолкнулись в щель и через несколько мучительных секунд дотянулись до ее пальцев.

— Ты не должен был этого делать, Антуан. Нам надо было просто поговорить.

— О чем? — он хотел убрать руку, но она не позволила, ухватив его обеими руками.

— О том, что я никогда не забывала тебя. И, если бы ты не был так категоричен, я через час после перемещения вновь была бы с тобой. Я понимаю, что это звучит жутко, но… у меня, правда, нет иного способа. Ни у кого из нас. Так мы рождаемся, и так живем.

— Вы рождаетесь? — заинтересовался Дюпре.

— Да, и я расскажу тебе все, что захочешь, если ты поймешь главное.

Он молчал, только слышно было в тишине его громкое неровное дыхание.

— Я люблю тебя, Антуан.

— Ты сводишь меня с ума, — шевелюра толкнулась в решетку его клетки.

— Нет, я не знаю, что с нами будет дальше, поэтому… должна была сказать.

— С нами? — Дюпре поднял голову. — Но ведь ты можешь…

— Нет, Антуан, не могу. Я и так потратила слишком много сил во время незапланированного перехода. Ты меня едва не убил, по-настоящему.

— И что теперь?

— Теперь я застряла.

— Как Гай?

— О, нет. Гая держит что-то другое, — она развернулась и присела на пол камеры, оперевшись спиной о решетку. — Ему зачем-то нужна эта девчонка, и теперь я не сомневаюсь, что это не романтические чувства.

— Настолько нужна, что он готов рисковать собой?

— Поверь, я сама не знаю. Увы, я не успела разобраться.

— Да, как ты сюда попала? — спросил Дюпре, присаживаясь на корточки лицом к решетке со своей стороны стены.

— Гай подставил меня.

— Кража? — он не видел, как она кивнула, но догадался по последовавшему молчанию. — Вот подонок.

— Да, он такой.

— Он ведь знает, в каком ты состоянии?

— Знает.

— То есть сознательно обрек тебя на тюрьму.

— Ну, через какое-то время я восстановлюсь, — осторожно заметила Одри.

— Через какое? — уточнил Дюпре.

— Не знаю, месяц-два.

— Месяц? За это время тебя могут еще раз убить.

Одри предпочла промолчать на последнее замечание.

— Но почему ты решила покрыть его, даже будь он сто раз влюблен?

Одри по-прежнему молчала.

— Из-за нас? — неуверенно спросил Антуан.

— Да, — долетело до него тихое, бестелесное эхо.

— Девочка моя, девочка, — горячо прошептал Антуан, и пальцы вновь потянулись к нему. Дюпре поймал их и прикоснулся к ним губами, целуя каждый по очереди. Это были незнакомые ему натруженные руки, но Антуана сейчас это не останавливало. — Мерт, ты должна выбраться отсюда. Я не вынесу, если ты погибнешь.

— Ты непоследователен, Антуан, — грустно засмеялась она.

— Да, — ответил он, продолжая целовать ее руку.

Глава 16

— Привет, — раздался знакомый бархатистый голос в трубке, который Саша спросонья не узнала.

— Привет, — на автомате ответила она, а потом воспоминания вчерашнего дня накатили на нее шквальной волной, и она едва не выпустила трубку из пальцев. Так хотелось думать, что все случившееся было дурным сном. И ей удавалось, но только лишь пока она спала.

— Что случилось? — вкрадчиво поинтересовался Гай, разыгрывая обиду. — Ты вчера сбежала без предупреждения.

— Прости, надо было разобраться со срочными делами, — не слишком любезно ответила Саша, подымаясь и натаскивая на себя рубашку. В зеркале на нее смотрело худое и не слишком изящное тело. Она была стройной, но немного плоской, без ярко выраженной талии и с небольшой грудью. Как она могла решить, что ее внешность способна кого-то привлечь, к примеру, Гая? У Стеффи была хотя бы аппетитная попка со слов голландца. И только Костя ей нес что-то про глаза.