Изотопы для Алтунина

Алтунину по-своему люб был жестокий ледяной ветер. Зимой он специально поднимался на сопки, чтобы подставить себя обжигающему морозному ветру, почувствовать силу его и свою способность сопротивления ему. А какие дали открывались с вершины заснеженной сопки!

Вот и сейчас ему представлялось, будто он стоит на самой верхушке гольца и видит все — и свое прошлое, и настоящее, и будущее, — и на него обрушиваются удары ветра, и колючий мороз перехватывает дыхание. Он остался один на один со своим упорством, своей способностью начинать все с самого начала хоть тысячу раз. Наливаясь этим глухим упорством, Сергей расставил пошире ноги, будто собирался ковать, и, глядя прямо в глаза Лядову, сказал:

— В НИИ проект Карзанова отдавать не следует. Здесь много говорили о тяжелых и даже опасных условиях в нашем кузнечном цеху. Да разве в этом дело! Всюду опасно, где плохая охрана труда. Облегчить труд кузнецам нужно — согласен. Но это, как тут выразился товарищ Шугаев, частная проблема. Продолжать или не продолжать испытания сигнализатора Скатерщикова — опять же частная проблема. Я все-таки продолжил бы, не боясь затрат. Маломощным прессам тоже нужно программное управление.

— А если бы вам пришлось выбирать: или — или? — спросил Лядов с явным подвохом: он знал о дружбе Алтунина и Скатерщикова.

Сергей помрачнел, поняв это. Но ответил без всяких колебаний:

— Я выбрал бы проект Карзанова! И вовсе не потому, что, как здесь говорили, будто я «надоумил» Андрея Дмитриевича. Моя роль выражается бесконечно малой величиной: очень уж поверхностны у меня знания в этой области. Но их все же достаточно, чтобы понять и оценить значение проекта инженера Карзанова для прогресса в нашем деле. Тяжелые условия в цеху мы еще могли бы потерпеть. Привычны. Да и платят здорово, по «горячей сетке», а для некоторых это — главное.

— Так ради чего вы старались?! — не выдержал Лядов. — Автоматизация-то, как я понимаю, нужна для того, чтобы облегчить труд, ликвидировать вредные условия.

— Вы в прошлом кузнец, товарищ Лядов, и должны меня понять: много вы думали об облегчении своего труда, когда стояли у молота?

На губах главного инженера появилась лукавая улыбка, голубые глаза весело замерцали.

— Признаться, о себе я тогда думал меньше всего. План, честь бригады — другое дело.

— Со мной такая же история. Я да и мои товарищи — все мы думаем прежде всего о повышении производительности труда.

— Конкретнее!

— Постараюсь. Зачем мы установили гигантский гидропресс? Чтобы ковать уникальные слитки? Или просто так, чтобы числилось на заводе прогрессивное оборудование?

— На этот счет двух мнений не существует.

— Тогда разрешите напомнить, с чего все началось. «Нужно увеличить быстроходность ковочных прессов», — сказал в свое время товарищ Лядов. Ручное управление для нашего уникального пресса не годится. Нужно автоматическое. Электросигнализатор Скатерщикова не оправдал себя. Остаются изотопы, бесконтактный способ. Это не только союзная проблема, товарищ Шугаев, а наша, бригадная проблема...

Инженеры обменивались взглядами, перешептывались, ждали, что ответит Лядов.

Главный инженер не торопился. Подпер пальцем щеку, был задумчив. Видно, слова Алтунина произвели на него впечатление. Шугаев отвел взгляд в сторону: как скажет Лядов, так и будет...

— Ну что ж, ваши аргументы достаточно вески, — произнес наконец главный инженер, обращаясь к Алтунину. — Хорошо, обсудим проблему дополнительно. Молодец. Быстроходность уникального гидропресса мы обязаны увеличить любой ценой — вы правы, Алтунин! Спасибо... Ловко вы меня поддели! — И рассмеялся.

После совещания Сергей подождал Киру в коридоре. Когда она вышла из кабинета, схватил ее за руку.

— Оставь! — сказала Кира сердито. — Спасибо за помощь — век не забуду. Теперь и я убедилась: нравится тебе быть у Карзанова на побегушках.

И, высвободив руку, пошла одна с высоко поднятой головой.

Сергею сделалось тоскливо.

Почему ты, Алтунин, так часто поступаешь во вред себе? Что тебе до всех этих изотопов?..

Но это были не алтунинские мысли. Он-то знал: не меркой эгоизма и личного успеха меряются такие дела.

Пусть любит, пусть не любит его Кира. Есть вещи, которые выше всего...

16

Пришло заключение из лаборатории — опытный вал отличный! Никаких дефектов — ни раковин, ни свищей. Впредь ковать по этой технологии... Небритые бороды одержали-таки победу над косными силами металла.

Алтунина качали. Он был счастлив.

Самарин вызвал его к себе. Лицо начальника излучало доброту. Юрий Михайлович был в отличном расположении духа.

— Ну, поздравляю, поздравляю! — сказал он оживленно, стискивая руку Алтунина. — Я никогда в бригаде гидропресса не сомневался. Отличный коллектив. Теперь все пойдет там, как по маслу. Ты свою задачу выполнил блестяще: сумел подтянуть людей, спаял коллектив.

Сергеем овладело торжественное настроение.