Израиль

— Мне нужен кондуктор помоложе, — ответил Рафа, продолжая смотреть на дорогу. Я подошел к прилавку и постучал пальцем по витрине. Чичо подал мне пастилку. Я сначала положил конфету в карман, а потом сунул ему монету. «Бизнес есть бизнес», — возвестил Чичо, но брат даже не обернулся. Рафа как раз тормозил следующий автобус.

— Садись сзади, — скомандовал он. Сам же встал в средних дверях, повиснув на подножке. Он стоял рядом с кондуктором, который был годом или двумя младше его. Мальчишка пытался заставить Рафу сесть, но брат замотал головой, и на лице появилась его фирменная ухмылка — все равно выйдет по-моему. Водитель, не дожидаясь споров, тронулся, включив радио на полную. La chica de la novela все еще была в топ-десятке. «Подумать только, — воскликнул мужчина, сидящий рядом со мной, — они крутят эту хрень по сотню раз на дню».

Я осторожно втиснулся на сиденье, но пастилка уже успела оставить жирное пятно на штанах. «Черт», — выругался я и прикончил конфету в два приема. Рафа не видел. На каждой остановке Рафа соскакивал с подножки и помогал людям занести вещи. Когда проход заполнялся, Рафа опускал откидное сиденье для стоящего рядом. Кондуктор, худой мальчишка с афропрической, пытался следить за Рафой, водитель же был занят радио. Двое пассажиров заплатили Рафе, и Рафа передал деньги кондуктору, который как раз отсчитывал кому-то сдачу.

- Ты аккуратней с такими пятнами, — сказал сидящий рядом мужчина в чистой фетровой шляпе. На руках у него проступали жилы.

— Эти штуки такие липкие, — ответил я.

— Давай помогу. — Он поплевал на пальцы и начал тереть пятно, но потом ущипнул меня через трусы за кончик моего pinga. При этом он улыбался. Видны были его большие зубы. Я оттолкнул его. Мужчина глянул, не видит ли кто.

— Pato, — сказал я ему.

Мужчина по-прежнему улыбался.

— Ты самый последний гребаный pato, — сказал я. Мужчина незаметно и сильно сдавил мне руку выше локтя. Вот так же делали, чтобы я обернулся, мои пацаны в церкви. Я захныкал.

— Следи за языком, — сказал мужчина.

Я встал и подошел к дверям. Рафа постучал по крыше, и водитель стал тормозить.

— Вы двое не заплатили, — сказал кондуктор.

— Нет, заплатили, — сказал Рафа, выталкивая меня на пыльную дорогу, — я дал тебе деньги за этих двух пассажиров и за нас тоже. — Он говорил усталым голосом, словно попадал в такие споры все время.

— Ничего вы не давали.

— Пошел ты — не давали. Давали. Пересчитай и увидишь.

— Даже не думай, — кондуктор положил руку на плечо Рафы, но Рафа отмахнулся и закричал водителю:

— Научи мальчишку считать.

С дороги мы сошли на банановую плантацию. Кондуктор кричал нам вслед, а мы стояли на плантации, пока водитель не сказал мальчишке: да плюнь на них.

Рафа скинул рубашку и начал ею обмахиваться. И вот тут я расплакался. Рафа какое-то время смотрел на меня.

— Плакса.

— Прости.

— Да что с тобой? Мы ж ничего плохого не сделали.

— Сейчас пройдет, — я вытер ладонью нос.

Рафа осмотрел местность.

— Если ты не успокоишься, я тебя здесь оставлю.

Рафа пошел к хижине, поржавевшей на солнце.

Я смотрел, как он уходит. Из хижины были слышны звонкие, как металл, голоса. У меня под ногами армия муравьев возилась на куче куриных костей, неутомимо растаскивая остатки. Я бы ушел домой, как обычно и делал, когда Рафа начинал выделываться, но сейчас мы были далеко от дома.

Я догнал Рафу уже за хижиной. Мы прошли около мили. Я чувствовал холод и пустоту в голове.

— Успокоился? — спросил Рафа.

— Да.

— Ты что, всю жизнь будешь таким плаксой?

Я бы не поднял головы, даже если бы сам Господь Бог явился в небесах и помочился оттуда на нас.

Рафа сплюнул:

— Ты должен быть крепче. Все время плачешь. Ты думаешь, наш папка плачет? Думаешь, шесть лет он только этим и занимался? — Рафа отвернулся от меня. Он шел в самой траве, стебли хрустели у него под ногами.

Школьник в сине-желтой форме указал нам дорогу. Рафа остановил молодую женщину с ребенком, который заходился в кашле, как шахтер. «Чуть дальше», — подсказала она и, когда Рафа улыбнулся ей, отвела взгляд в сторону. Мы прошли дальше, чем надо. Фермер с мачете в руках показал нам кратчайший путь назад. Рафа остановился, увидев Израиля посреди поля. Тот запускал воздушного змея. Темная фигурка змея, парившая высоко в небе, казалась, несмотря на нить, совсем отдельной от Израиля.

— Пришли, — сказал Рафа.

Я растерялся.

— Ну и что теперь?

— Держись поблизости, — ответил Рафа, — и будь готов удирать.

Рафа отдал мне нож и стал спускаться в поле.

4.

Прошлым летом я попал в Израиля камнем. По тому, как камень отскочил от его спины, я понял, что угодил ему в лопатку.

— Попал! Ты попал в него! — закричали пацаны.

Мы гнались за Израилем. От боли он выгнулся, и один из мальчишек почти поймал его, но он удержал равновесие и оторвался от нас. «Он быстрее, чем мангуст», — сказал кто-то. По правде говоря, мангуст и в подметки не годился Израилю. Мы посмеялись и снова стали играть в бейсбол.

Мы забывали об Израиле, пока он вновь не появлялся в городе, и тогда мы бросали игры и гнались за ним:

— Покажи лицо. Хоть раз дай нам на него посмотреть.

5.