Израильская литература в калейдоскопе (сборник)

В книге “В пустыне”, гл. 30, написано: “И женщина, которая дала обет Б-гу […], и услышал ее муж в тот день и промолчал, то будут иметь силу ее обеты, и запреты, которые она наложила на свою душу, будут иметь силу. Если же, услышав жену, он помешает ей и отменит ее обет, который она наложила на себя, и воспрепятствует произнесению ее устами запрета на душу – Б-г простит ее”. Короткие и ясные слова открывают перед Элканой простой путь для того, чтобы оставить мальчика в доме. Но между строк выясняется, что Элкана был “промолчавшим мужем”, упоминаемым в законе, тогда как Хана, по-видимому, стояла на своем – сдержать данное ею слово. Это не значит, что она делала это с легким сердцем. Душевные муки, через которые она прошла, были горькими и тяжелыми. Мы узнаем это из факта, что она не захотела присоединиться к своему мужу, когда он отправился с семьей на жертвоприношение в Шило. В тот короткий период времени, когда Шмуэль был с Ханой, она оставалась с ним дома, как будто хотела забыть о существовании Б-жьего дома. Она сказала, что не пойдет с мужем, пока мальчик “не будет отнят от груди, и отведут его, и он явится перед Б-гом и останется там навсегда”. В этой фразе скрыто все ее горе и боль, Хана не могла сама нанести визит в то самое место, куда ее мальчик будет отправлен в будущем. В то время Шмуэль был грудным ребенком, находился возле матери, и она не желала никоим образом делиться им. Б-жий дом был местом, подарившим ей ребенка, но он был также вратами ада, который заберет у нее ее сына “навсегда”. Что-то вроде сдавленного крика слышится, когда Хана говорит: “и останется там навсегда”, но Элкана, к которому обращены слова, не сумел проникнуть в глубины души своей любимой. Он видит только ее лихорадочно блестящие глаза и ее желанные губы и из-за того, что не одарен в достаточной степени разумом и особым душевным мужеством, неуверенно заканчивает разговор: “Делай то, что хорошо в твоих глазах”, – и таким образом лишает себя, свою жену и не согрешившего ребенка шанса отменить ужасный и ненужный обет, который в будущем разлучит их.

Воспитательное заведение в Шило

Не только ожидаемая разлука и отрывание сына от их рук должны были подвигнуть Хану и Элкану отменить обет, но также и характер места, куда в будущем нужно было отослать Шмуэля. Тот, кто полагает, что Б-жий дом был чем-то вроде превосходного интерната для детей с наилучшими условиями и преподавательскими силами, сильно ошибается. Это место, по сути своей, было, со всем к нему почтением, самым сомнительным детским садом. Более того, то самое, конкретное заведение в Шило, о котором мы сейчас говорим, приобрело себе репутацию разбойничьего логова, гнезда взяточников и известного аморального притона. Танах не скрывает от читателя печального нравственного состояния, в котором находился Б-жий дом. Священники этого уважаемого места широко пользовались всеми привилегиями, что давали законы их сану. Танах колоритно описывает, как священники крали лучшие куски мяса у огромного числа наивных верующих, которые приходили молиться. Эти священники “не знали Б-га и долга священников по отношению к народу, к каждому, кто приносил жертву, и приходил отрок от священников, который варил мясо, и трезубая вилка в его руке, и тыкал ею в котел, или кастрюлю или горшок и то, что вынет вилка, священник забирал, и так поступали со всеми израильтянами, приходившими в Шило. И так же во время воскурения приходил отрок от священников и говорил человеку, приносившему жертву: “Дай мясо потушить священнику, но не возьмет он от тебя вареного мяса, дай сырое”. Человек говорил ему: “После воскурения возьми себе, сколько твоей душе угодно”. А тот говорил: “Нет! Дай сейчас. А если не дашь, возьму силой!”

Священники занимались не только жертвенным мясом. Они также обычно ложились с женщинами, “собиравшимися у входа в скинию собрания”. Из страха или по причине религиозного экстаза эти женщины отдавались крайне развращенным священникам. Очень возможно, что таким образом разрешались также проблемы некоторых бездетных женщин, и так распространялась о Шило молва, которая привлекала к нему бездетные пары.

Вот это и было то самое, «святое» место, где в будущем рос и воспитывался маленький Шмуэль, место, которое в таком случае находилось в высшей стадии деградации, какую только мог претерпеть религиозный управленческий аппарат в своих различных разветвлениях за все времена.

Хана и Элкана хорошо знали это место, так как регулярно, трижды в год, приходили туда. Если, несмотря на все эти обстоятельства, Хана решила выполнить свой обет и привести своего маленького сына в Шило, нет сомнения, что речь идет о тяжелом случае религиозного фанатизма, что его жертвой стал наивный ребенок, который только что был отнят от груди матери.