Израненный (ЛП)

Он разгоняется прежде, чем я успеваю произнести последнее слово. Прыгает на забор, и тот скрипит и дрожит, когда Мэддокс забирается на него. Он садится на него верхом на секунду, а затем перекидывает обе ноги на другую сторону и спрыгивает без малейших колебаний. Парень приземляется на другой стороне без особых усилий.

— Твоя очередь, — говорит он небрежно, словно прыжок через забор — самая простая вещь для времяпровождения.

Трепет скручивает мои внутренности, когда я качаю головой.

— Нет ни единого шанса, что я через него перелезу.

— Тебе придётся, если хочешь увидеть то, что я собираюсь показать.

Любопытство, смешанное с хорошей дозой скептицизма, побуждает меня спросить:

— Что это?

Он посмеивается.

— Тащи свою попку сюда, и сама увидишь.

Я кусаю нижнюю губу, теперь полностью взволнованная.

— Я не думаю, что…

— Прекрати думать, — огрызается он, но потом немного мягче добавляет: — Я не дам тебе упасть, — ловлю его взгляд, прожигающий меня через дыры в ограждении. Он такой острый, притягательный, что, кажется, способен изучить меня на молекулярном уровне. — Я обещаю, что не позволю, чтобы с тобой что-нибудь произошло, — произносит он с такой непоколебимой уверенностью, что было бы глупо не доверять ему.

Даже со всем доверием, которое я к нему испытываю, паникующая, не ищущая приключений часть меня всё ещё кричит: «Какого хрена ты делаешь?», когда я начинаю пытаться перелезть через забор. Я игнорирую её, как только могу, сосредотачивая всё своё внимание на Мэддоксе, ожидающем меня на другой стороне. Не так уж и просто подняться на самую вершину, особенно в юбке и на каблуках.

Поднявшись, я смотрю на него вниз.

— Готов?

Он кивает, удобнее расставляя ноги.

— Прыгай.

Сильно закрыв глаза, и с небольшим криком, слетающим с губ, я прыгаю. Он ловит меня, словно принцессу, когда я приземляюсь ему в руки со звуком «Ох». Юбка задирается вверх, открывая слишком большую часть бёдер, а волосы в беспорядке падают мне на лицо. Я уверена, что выгляжу ужасно, и быстро протягиваю руку, чтобы поправить юбку.

— Было не так уж и трудно, да? — спрашивает он с этой привычной ухмылкой, заставляющей подгибаться мои колени и посылающей бабочек трепетать в моём животе.

— Вообще-то, было, — начинаю я, желая возразить, и оборачиваю свои руки вокруг его шеи, когда он ставит меня на ноги. — Но ты сделал это лёгким.

В ответ он берёт меня за руку и тянет за собой, проходя длинный путь через плохо освещённую площадку. Когда мы останавливаемся в кромешной темноте у одного из стальных контейнеров, Мэддокс отпускает мою руку и тянется к покоцанной, жёлтой приставной лестнице контейнера.

Со стоном, я спрашиваю:

— Снова лезть?

Он усмехается.

— Это последняя.

Мэддокс поднимается первым, а я следую за ним. Когда он достигает вершины, то подает мне руку, чтобы помочь подняться. На крыше контейнера наши шаги эхом отдаются от стали, когда он ведёт, а я плетусь за ним. Здесь прохладнее, и ночной воздух свистит в наших ушах; он скользит по моей голой коже, оставляя после себя мурашки. Когда Мэддокс останавливается по центру на краю контейнера, я становлюсь рядом с ним и крепко обнимаю себя.

Повернув голову от его резкого движения, я вижу, как он снимает через голову свитер. Белая рубашка под ним немного задирается, оголяя соблазнительное тату, покрывающее рёбра и часть торса над его низко висящими на бёдрах джинсами. Жар приливает к моим щекам, когда я поднимаю взгляд, чтобы обнаружить, как он вскидывает бровь и самодовольно ухмыляется.

— Всё ещё не смотришь, да? Иди сюда.

Мы делаем шаг навстречу в одно и то же время. Я наклоняю голову, когда он ловко надевает на меня свитер.

Морща нос от смеха в его голосе, я засовываю сначала одну, затем другую руку в рукава, которые он протягивает для меня.

— Некрасиво дразнить, — говорю я, тихо утопая в его свитере. Он всё ещё тёплый от его тела, и меня окутывает ощущение, словно он обнимает меня, и запах его одеколона становится единственным ароматом в мире, который я хочу вдыхать. Всё время.

Убрав прядь волос от моего рта за ухо, Мэддокс тянет за переднюю часть своего свитера, приближая меня к себе. Опустив голову немного вниз, шепчет:

— Но я слишком хорош в этом.

Облизывая губы и глядя на него, я добавляю:

— Я не знаю, что делать, когда ты говоришь мне такие вещи.

Это ужасно, что я не могу просто заткнуться и не говорить глупые и постыдные вещи вроде этих, когда он так близко ко мне. Его близость — мой криптонит.

— Оближи свои губы для меня, — это неожиданная просьба, которой моё тело покоряется мгновенно. Языком скольжу по своим губам и подсознательно прикусываю внутреннюю часть своей плоти, когда его глаза сосредотачиваются на моём рте.

Мэддокс берёт моё лицо в ладони и поднимает голову.

— Сделай это снова. Только медленно.

— Мэддокс…

— Шшш, — успокаивает он, прежде чем скомандовать: — Сделай это.

Чувствую себя глупо, когда медленно провожу языком по своей верхней и нижней губе. Но делаю, как он говорит.

— Доволен?