Израненный (ЛП)

Ошибочно было думать, что я могу взять что-то из его препаратов для своего личного использования. Видимо Дро вёл полный учёт по количеству своих продуктов. Здесь. На полу, чувствуя, словно меня сбил грузовик и со вкусом собственной крови, которая покрывала внутреннюю поверхность моего рта, я смотрел мимо вытянутой руки на его жесткое, бородатое лицо, в блестящие, похожие на стеклянные шарики глаза, направленные на меня. Много было сказано в те несколько длительных минут напряжённого молчания, чего нельзя передать словами. Но когда я, наконец, взялся за его мозолистую руку, и он помог мне подняться на ноги, могу заверить, что-то изменилось. Взаимное уважение и понимание. Он не отвёз меня в больницу. Он сделал следующую хорошую вещь — закурил косяк и передал его мне. Лучшее лекарство за всю мою жизнь.

Второй урок, который я узнал от Дро, заключался в разделении товара и удваивании прибыли. Мы делали это по понятным причинам, чтобы набить больше денег в наши карманы. Также играл тот факт, что у нас был грязный коп, в котором мы так нуждались и которому платили каждый месяц, чтобы дело процветало. Дро всегда вёл дела сам, но время от времени позволял мне делать это самому. Прошёл примерно год, когда он позволил мне совершить своё первое дело. В субботу вечером, в четверть десятого, я направлялся к месту встречи. Я ехал на белом обшарпанном грузовике, который достал за несколько месяцев до этого на свалке и медленно восстановил. У меня при себе было три штуки и несколько мешочков с таблетками, спрятанных под пассажирским сиденьем. И, конечно же, копы подобрали именно этот момент, чтобы вывести меня на чистую воду. Увидев мигающие красные и синие огни в зеркале заднего вида, я хотел поддаться соблазну надавить на газ и умчаться нахер оттуда со всех ног. Была только одна проблемка — этот пикап не поехал бы так быстро, как хотелось, даже если от этого зависела моя жизнь. Прижавшись к левой стороне дороги, я знал, что вляпался всеми возможными способами. Мало того, что внутри грузовика стоял запах травки, которую я курил ранее этой ночью, на меня до сих пор действовал ордер на мой арест. Я вышел на два месяца раньше за избиение парня, который говорил дерьмо о Ное. Они нашли деньги и наркотики, надели пару блестящих наручников на меня и рывком потащили мою задницу в тюрьму. Я стоял перед трудным выбором. Мне было почти восемнадцать и технически, они могли бы обвинить меня, как взрослого. Я не был настолько глуп, чтобы звонить Дроски. У меня был только один вариант, и у меня ушла вся ночь, прежде чем я наконец-то решился позвонить Джен.

*****

— Вот что, Мэддокс. После сегодняшнего дня тебе больше не удастся избегать наказания, — сказала она, отвернувшись, когда мы вышли из здания суда. Выражение её лица должно было быть серьёзным. Но она не могла до конца изобразить свою злость, потому что выглядела больше как двенадцатилетняя, чем тридцатитрёхлетняя, которой являлась. — Мне пришлось поднять много старых связей, чтобы Судья Симс был к тебе благосклонен.

Я усмехнулся, проводя рукой по своим волосам в смятении.

— Ты называешь тысячу часов общественных работ и уроков по управлению гневом благосклонными?

— Именно, — прошипела она сквозь стиснутые зубы, которые выглядели безупречно белыми против её шоколадного цвета лица. — Если бы там был другой судья, он вынес бы тебе очень строгий приговор.

— Ну, круто, что у тебя здесь есть хороший приятель, который спас мою задницу от строгого приговора. Мне просто любопытно, какого рода связями ты воспользовалась. Хотя, возможно, ты уделишь старине Судье Симсону несколько хорошо оплачиваемых часов?