Изумительное буйство цвета

— Спасибо, Адриан, — говорит она. Сейчас она кажется почти нормальной.

Адриан кивает, и на какое-то короткое ужасное мгновение я чувствую, что он сейчас расплачется. В последний момент срабатывает терморегулятор, и, вместо того чтобы расплакаться, он силится улыбнуться.

— И все же это правда, — говорит отец. — Не могу припомнить и дня, когда она не была пьяной.

— А где же ты нашел ее? — спрашивает Джейк.

Адриан пожимает плечами:

— Человека не трудно найти, если ты этого хочешь. Больничные отчеты, электронные справочники, Армия спасения.

— Ха-ха! — говорит отец. — Она ведь не вела жизнь цивилизованного человека где-нибудь в приличном месте по соседству, не правда ли?

Тишина. Становится очевидным, что его догадка оказалась правильной.

— Пьяница! — восклицает он торжествующе.

— Что ты можешь обо мне знать? — презрительно говорит она. — Люди меняются. Даже если с ними так плохо обращаются.

И как узнать, что твоя мама алкоголичка? Когда тебе три года, любая мама как мама; ее поведение в любом случае будет казаться тебе нормальным. Но Адриану было шестнадцать. Уж он-то определенно бы заметил. Обращал ли он тогда на это внимание?

Я держусь за краешек стула, и мне очень хочется оказаться сейчас рядом с Джеймсом. Откуда мне знать, действительно ли она моя мать? Она не такая, какой я ее себе представляла. Но я и не могла вообразить, что увижу ее. Перед моим внутренним взором она никогда не возникала как физическое существо. В моем сознании она была человеком без тела. Она никогда не была реальной, но эта престарелая женщина, что кажется наполовину сумасшедшей, реальна, и ее появление больше тревожит, чем вселяет надежду.

— Тебе здесь не рады, — говорит отец. — Тебе удалось всех расстроить. — Он начинает бормотать: — Мы приехали сюда на похороны, приготовили стол, оделись соответственно. Знаешь, это похороны, а не свадьба, — должно быть, такое легче воспринимается на свадьбе…

— Нет, — говорит Пол, беря горстку орехов. — Моя мать мертва.

Отец начинает снова:

— Ты бросила нас, если помнишь. Это ты всех оставила. «Учись готовить», — сказала ты мне тогда. Мысли о детях не было и в помине — свои эгоистичные потребности ты ставила на первое место…

— Может, тебе все-таки следовало сказать им правду, — говорит она, и хотя ее голос смягчается, в нем остается угроза. Как будто есть еще много вещей, о которых мы ничего не знаем и о которых она готова нам поведать.

— Да, — говорит Адриан, — думаю, нам пора узнать правду.

Сам-то он уже знает правду. Последние несколько месяцев он потратил именно на то, чтобы ее выяснить. Он писал письма, звонил, разговаривал с людьми, которые могли ее знать. Почему он не рассказывал нам обо всем этом? Почему ничего не сказал мне?

— Все дело в книге, правда? — говорит неожиданно Джейк.

Адриан пытается защищаться:

— Нет, вовсе не в ней…

Пол прекращает хрустеть орешками.

— В какой книге?

— Да, в этом все и дело. — Голос Джейка звучит более уверенно. — Ты захотел написать книгу о нашей семье, а когда сделал это, решил докопаться до столь захватывающей семейной тайны. Разве не так?

— Книга — художественный вымысел.

— А, — говорит Пол, — это вы о той книге.

— Почти что так, если посмотреть на все это трезво. — Адриан чувствует себя очень неудобно, неловко двигает шеей, как будто воротник рубашки ему слишком узок. И цвет его лица какой-то нездоровый. Я волнуюсь, как бы у него не поднялось давление. — Мне казалось странным, что не было похорон…

— В этом нет ничего странного, — говорит отец. — Многие не устраивают похорон.

— Да-да, не устраивают, — говорит Пол.

— Слишком дорого. Лишняя трата денег.

Пол съедает сосиску с палочки и пустым ее концом указывает на отца.

— Но большинство людей делают хоть что-то: заказывают заупокойную службу или где-нибудь развеивают пепел. Они не начинают притворяться, что умерший человек никогда не существовал.

— Так или иначе, — говорит отец, — теперь вы знаете правду. Она нас оставила и стала жить своей собственной жизнью. Вам стало от этого легче?

— Но ты почему-то не говорил нам этого, так ведь? — говорит Адриан. — Ты же сказал нам, что она умерла.

— А эта авария на дороге? — говорит Джейк. — Неужели все это неправда?

— Я хотел оградить вас от этого, — говорит отец, ходя по комнате. — Вы были еще очень маленькими. Не смогли бы пережить то, что вас бросили. Разве можно было свыкнуться с мыслью, что ваша мать не хочет…

— Не запудривай им мозги, — говорит Маргарет. — Пичкаешь их своими извращенными идеями…

— Ты оставила нас не попрощавшись, — говорит Пол. — Я лег спать однажды вечером, а утром тебя уже не было. Ты даже не постирала мои джинсы. Ты пообещала, что они будут готовы к первому дню каникул. Они валялись на полу рядом со стиральной машиной вперемешку со всякими носками. Я так никогда и не смог избавиться от этого запаха.

Щеки Пола становятся очень бледными, почти голубыми, но кверху от шеи поднимается розовая волна. Ему сорок два года, он охвачен гневом. Никогда раньше я не видела его разгневанным. Только иногда — безразличным.