Изумруд - камень смерти

Бежавшая рядом с ним команда в спортивных костюмах смешалась и остановилась. Похоже, минутка отдыха требовалась всем. Только один нашелся недовольный - рябой парень с пустыми глазами снулой рыбы и в шитой золотом бейсболке на коротко стриженной голове. Королевскую кепочку он получил от Шубы как символ власти вместе с приказом изловить и доставить стрелка, рассадившего атаманский лоб. Вождь понял, что не царское это дело - вести банду в бой. Командир вовсе не должен лететь впереди на лихом коне, а должен наблюдать из тыла и отдавать умные приказы. Вперед выдвигаться ему следует после полной победы, чтобы братва трофеи не прикарманила. Поэтому Шуба отрядил в погоню семь человек, а восьмого назначил над ними главным. Этого ранее судимого гражданина с незаконченным шестиклассным образованием звали Барсук, но в последнее время он требовал, чтобы его называли Барсом. А по повадкам это был натуральный Хорек - пакостливый, вороватый и вонючий, поскольку со времен бродяжьего детства не любил мыться, точнее, терпеть не мог.

- Чего уперлись! - заорал Барсук, размахивая коротким обрезом. - Давай вперед! - Подскочил к собаководу. - Гони своего барбоса!

- Не-е, - добродушно усмехнулся дядька, размазывая комаров по потному лбу, - бесполезняк, пока насухо не отполирует, банку не бросит. Я уж знаю.

Еще бы ему да не знать! Ленивый выпивоха сам приучил пса подбирать всякие отбросы, поскольку не мог прокормить на свои случайные заработки. В последнее время овчарка сама начала зарабатывать, охраняя платную автостоянку, но хозяин почему-то решил, что это ему на водку. Не избалованный приличным кормом кобель действительно минут пять со всей тщательностью болтал на языке жестянку, а потом ещё минуты три с довольным видом облизывал морду. Вся команда бойцов в это время устало валялась на земле, отдыхая. Даже Барсук присел под сосну, хоть и не прекратил ругаться. Не привыкли ребята такие кроссы бегать, да ещё в гору. Наконец собака прекратила послеобеденный туалет, завиляла хвостом и выжидательно уставилась на хозяина, готовая продолжать погоню.

- След! Ищи! - гаркнул хозяин, к этому времени едва успевший отдышаться, обреченно махнул рукой и запыхтел дальше.

Минуты через полторы собака остановилась и сунула нос под поваленную осину. Ее заинтересовали находившиеся там предметы, судя по запаху, оставленный тем же человеком, чей след она вынюхивала. Но одутловатый хозяин, глаза которого заливал едкий пот, ничего интересного в сухой листве под осиной не увидел, дернул поводок, слегка шлепнув им овчарку по спине, и скомандовал:

- Вперед! Ищи!

Собака рванулась с места, увлекая за собой хозяина. Она даже не почувствовала леску, протянутую поперек дороги. Тонкая прозрачная нить упруго взвилась. Бегущий вслед за овчаркой хозяин успел заметить краем глаза улетевший в сосновую чащобу деревянный клинышек, сверкнувший оструганным бочком, и понесся дальше большими шагами. Даже громкий треск слева не привлек его внимания. Сзади бежала орава бойцов, и треск стоял такой, что только взрыв гранаты мог выделиться в общем шуме.

Каким бы коротким ни был обрезок огнепроводного шнура, оставленный Вовцом в пироксилиновой шашке, скорость горения его оставалась прежней один сантиметр в секунду. За те несколько секунд, что прошли от удара стальной иглы в капсюль патронной гильзы до взрыва детонатора и всей шашки, собака и её хозяин успели отбежать шагов на двадцать и оказались ниже по склону, да ещё прикрытые выступом этого самого склона. Их даже не оглушило как следует, только перепугало и обсыпало сбитыми сучьями. Бомба взорвалась в центре растянувшейся цепочки бойцов, пробегавших между длинной поваленной осиной и стеной соснового подроста.

Осина лежала давно, так что кора успела полопаться и облезть кусками, а древесина сделалась серой и ломкой. Взрыв разбил ствол на куски и получившиеся поленья расшвырял по сторонам в облаке огня и дыма. Когда дым рассеялся, а ветерок снес в сторону облако пыли, древесной трухи, сухих прошлогодних листьев и убитых муравьишек, погибших вообще ни за что, открылась картина разрушений и потерь.

Один из бойцов сидел на земле с белым, как свежая простыня, лицом и обеими руками удерживал расползавшийся живот. Он переводил непонимающий взгляд с одного приятеля на другого и словно хотел что-то спросить, но не решался. Сучковатое полено пронеслось мимо него, но один острый, торчащий в сторону сучок полоснул по животу и, будто скальпелем, распластал от бока до бока как раз над поясной резинкой спортивных шароваров. Куртка, чтоб было не так жарко бежать, была расстегнута, и голое брюхо оказалось совершенно открыто. Вообще-то парню здорово повезло. Будь сучок не такой острый, рана оказалась бы рваной, а тут получился замечательно ровный, щадящий разрез кожу и слабые мышцы брюшного пресса распластало, а внутренние органы не задело. Но они, словно обрадованные таким исходом, так и лезли наружу, особенно кишки. Вот их-то и сдерживал боец скользкими от крови ладонями.