Изумруд - камень смерти

И тут с неба обрушился водопад. Вся многотонная масса воды, подброшенная взрывом на несколько десятков метров, отвесно ухнула вниз. Удар оказался столь силён, что Ченшина буквально прибило к земле. Тяжелый, плотный ливень с ревом лупил прерывистыми толстыми струями. Отбойный молоток, гидромонитор и наказание шпицрутенами - всё одновременно, вот на что это было похоже больше всего. Вода покрыла окрестности плотины, мгновенно размыв и взрыхлив землю, глину и песок, придавив траву и кусты.

Ченшин ощутил себя одним сплошным синяком, больно было пошевелиться. Голова гудела, как железная бочка, на которой какой-то ухарь отмолотил в бешеном темпе "Барыню". Он сел в липкую грязь и с трудом протер глаза. Рядом возились и матерно стонали такие же грязные люди, опознать которых можно было с трудом. Он поглядел в сторону плотины и остолбенел, разинув рот. За бревенчатым частоколом в двухметровом проране никакого пруда не было и в помине. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась мокрая долина, будто полуторакилометровое узкое водохранилище разом выплеснули, словно детскую ванночку. Едва Ченшин успел удивиться, как воздух наполнился нарастающим шуршанием, будто, шелестя чешуйчатой шкурой, где-то hzljv торопливо ползла гигантская змея. А ещё через пару секунд он увидел, как пустая долина стремительно заливается белой пеной, словно прямо из земли хлынуло кипящее молоко.

Могучая ударная волна, расшвырявшая по досточке, словно ящик из-под помидоров, крепкую запруду, расходясь в противоположном направлении, вытеснила прудовую воду, загнала её на окрестные склоны, оттеснила вверх по руслу ручья, вздув и спрессовав огромным пузырем. И тут же вся эта масса ринулась обратно, волоча поваленные деревья, сухие ветки, сучья и прочий лесной хлам. Высокая вспененная волна, набирая скорость, понеслась вниз по голому руслу, выворачивая камни и с корнем вырывая тощий ивняк. С нарастающим скрежетом и шумом она наполнила узкую долину и с разбега ударилась в высокий частокол. Средняя часть волны вылетела сквозь проран, остальная масса, встряхнув старые бревна, взметнулась над ними и, подпираемая потоком, перехлестнула через преграду. Пенное облако окутало плотину, и, как карандаши из стакана, над ним взлетели три или четыре бревна, выбитые, выломанные и выброшенные из частокола.

Ченшин, как во сне, тупо смотрел на стремительно надвигающуюся стену кипящей воды и не мог даже рукой пошевелить, оглушенный, растерянный, потерявший всякую способность соображать и действовать. Всё происходившее было настолько нереально, невозможно, немыслимо, что он просто не мог в это поверить. Да и не он один. Ревущая волна подхватила остатки костра и всех, кто здесь находился, и смыла, как дерьмо в унитаз.

Молочная кипень пены почти сразу потеряла свой чистый цвет. Песок, земля, глина, сухая хвоя и листья, взметенные потоком, превратили его в жидкую грязь. Камни с громким стуком неслись, сталкиваясь и дробясь на куски. Осклизлые бревна, налетая на гранитные глыбы, взлетали, как торпеды, выскакивали из воды и падали обратно, расшвыривая тяжелые брызги. Мелькали взъерошенные ветки, перепутанные корни, деревянные обломки и какие-то непонятные клочья. Изредка появлялось перекошенное лицо с выпученными от ужаса глазами и разинутым ртом, жадно хватающим воздух.

Лежащие в подножье горы избитые хитники очумело глядели на летящий мимо поток. Брызги доставали до них, а иногда выплескивалась волна, окатывая с ног до головы, оставляя на изумленных лицах прилипшие листья, как после парилки c березовым веником. Весь этот кошмар, к счастью, длился недолго, через несколько минут напор воды начал заметно ослабевать, а рёв и грохот - затихать вдали. Бурная река присмирела, опадая, сужаясь прямо на глазах. Из воды показались гладкие спины валунов, быстрое течение ещё крутило какие-то сучки и сухие стебли, но древесные стволы уже цеплялись за грунт и оставались на отмелях. Прошло ещё несколько минут, и долина приняла почти первоначальный вид, какой имела пару недель назад. Остался лесной ручей, петляющий среди гранитных валунов и плит. Только весь ивняк выкорчевало или сбрило под корень массой пронесшихся камней. И никаких следов присутствия человека, словно не было пиршественного костра с пьяной толпой. Насколько хватало глаз, вниз по долине простирались только россыпи камней, кучи мокрых веток да мутные лужи.

И тут в сумерках со стороны расшатанного частокола плотины появился Вовец. Мокрый насквозь, он прыгал по камням, стараясь не ступать в оставшиеся после наводнения лужи, хотя ботинки у него тоже были мокрые и хлюпали на каждом шагу. За спиной на шнурке, перекинутом через плечо, болтался арбалет, а в каждой руке он держал по пироксилиновой шашке с торчащим бикфордовым шнуром. Поглядывая на всякий случай по сторонам, он приблизился и остановился перед лежащими в ряд хитниками. Критическим взглядом окинул грязные лица с пятнами запекшейся крови, покачал головой и, тыча пальцем, словно первоклассник, пересчитал вслух.