Изумруд раджи

Изумруд раджи

Джеймс Бонд еще раз попытался вникнуть в брошюру, которую держал в руках. На ее желтой обложке красовалось незатейливое, но очень привлекательное название: «Хотите получать на 300 фунтов в год больше?» Брошюра стоила один шиллинг. Джеймс прочитал вторую страницу, где ему давали совет, что для достижения желанной цели он должен смотреть начальству в глаза, быть энергичным, создавать видимость кипучей деятельности… И теперь он добрался до очень тонких моментов. «Надо уметь чувствовать, когда допустима искренность, а когда — не мешает быть осторожным, — сообщала ему желтая брошюра. — Сильный человек никогда не станет открывать все свои карты». Джеймс отложил брошюру и бросил взгляд на голубую гладь океана. У него появилось страшное подозрение: он определенно не сильный человек. Сильный человек всегда хозяин ситуации, а не жертва ее. Уже раз пятьдесят за это утро он вспоминал все свои накопившиеся обиды.

Это был его отпуск. Его отпуск? Джеймс саркастически хмыкнул. Кто надоумил его приехать на этот модный морской курорт в Кимптон-он-Си? Грейс. Кто заставил его тратить денег больше, чем он мог себе позволить? Грейс. И он пошел у нее на поводу. Она притащила его сюда, и что же в результате? Он остановился в мрачных меблированных комнатах примерно в полутора милях от моря, Грейс тоже могла бы остановиться в том же доме (но, конечно, в другой квартире — к правилам приличия Джеймс и люди его круга относились с благоговением). Так вот, Грейс бесцеремонно его бросила и сняла номер — подумать только! — в отеле «Эспланада» — прямо на берегу моря.

И, кажется, у нее тут появились друзья. Друзья! Джеймс опять горько улыбнулся. Он вспомнил самое начало их вялого трехлетнего романа. Тогда ей было очень лестно, что он удостоил ее вниманием. Это было еще до того, как она добилась успеха в салоне дамских шляпок на Хай-стрит. Джеймс и сам в то время любил покапризничать и показать свой гонор, но теперь — увы! — они поменялись ролями. Грейс теперь умела — как это говорят — «делать хорошие деньги». И это очень ее испортило, она стала высокомерной. Невыносимо высокомерной. Тут он вспомнил одно стихотворение. Там было что-то вроде: «благодарить небеса за любовь достойного мужчины»[1]. Но в Грейс не было ничего похожего на благодарность. После хорошего завтрака в отеле «Эспланада» она совсем забывала о любви достойного мужчины. Зато, похоже, с удовольствием принимала знаки внимания со стороны этого законченного идиота Клода Сопворса, который к тому же, по мнению Джеймса, был совершенно аморальным типом.

Джеймс испытывал адские мучения и хмуро смотрел на горизонт. Кимптон-он-Си… Чего ради он притащился сюда? Это был очень дорогой, модный, шикарный курорт — два больших отеля, на несколько миль тянулись живописные бунгало, принадлежащие модным актрисам, богатым евреям и тем представителям английской аристократии, которые женились на деньгах. Арендная плата за самый маленький домик составляла двадцать пять гиней в неделю. Страшно было даже представить, сколько стоили дома посолидней. Прямо за спиной Джеймса был один из самых шикарных домов, просто дворец. Он принадлежал лорду Эдварду Кэмпиону, знаменитому весельчаку и прожигателю жизни. Там сейчас было полно знатных гостей, среди которых — раджа Марапутны, о богатстве которого ходили настоящие легенды. Джеймс читал о нем сегодня утром в местной газете. Проныры журналисты ничего не забыли упомянуть: ни размеры его индийских владений, ни перечень дворцов, ни его изумительную коллекцию драгоценных камней. Особо был отмечен какой-то редкий изумруд, размером с голубиное яйцо. Выросший в городе, Джеймс имел очень смутное представление о размерах голубиных яиц, но почему-то именно это сравнение произвело на него глубокое впечатление.

— Если бы у меня был такой изумруд, — вслух произнес Джеймс, снова с хмурым видом уставившись на горизонт, — я бы показал тогда Грейс!

Непонятно было, что имелось в виду, но после этого угрожающего высказывания Джеймс почувствовал себя лучше. Чей-то веселый голос окликнул его — он резко обернулся и увидел Грейс. С ней были Клара Сопворс, Алиса Сопворс, Дороти Сопворс и — увы! — Клод Сопворс. Девушки шли под ручки и хихикали.

— Да ты прямо как иностранец, — лукаво воскликнула Грейс.

— Ну, — сказал Джеймс, проклиная себя за то, что не смог подыскать более остроумный ответ. У него не получалось произвести впечатление энергичного человека. Если то и дело повторять это идиотское «ну», все решат, что ты зануда и рохля. С нескрываемой ненавистью он посмотрел на Клода Сопворса. В своем великолепном костюме тот напоминал опереточного героя. Джеймс с нетерпением ждал момента, когда же наконец веселый пес, резвящийся у самой кромки воды, обрызгает и измажет ослепительно-белые фланелевые брюки Клода. Сам же он носил видавшие виды темно-серые брюки, которые считал очень практичными.

— Какой чудесный здесь воздух! — сказала Клара, сопя от удовольствия. — Просто невозможно усидеть на месте, не правда ли?