Изумрудная буря

— Это правда, — подтвердила Кора. Молочница была милой бесхитростной девушкой, которая каждое утро взбивала масло и вечно его пересаливала. — Она просто села и заплакала.

Амилия не доверяла Лейфу, но знала, что Кора не стала бы лгать.

— Хорошо, — сказала она. — Оставьте ее! Возвращайтесь к работе!

Слуги не двинулись с места, пока Амилия не наградила их угрожающим взглядом.

— С вами все в порядке? Что случилось? — спросила она, опустившись на колени рядом с Модиной.

Императрица подняла голову и обняла Амилию за шею, продолжая плакать, не в силах совладать с собой. Амилия обняла ее и погладила по волосам. Она понятия не имела, что могло произойти, но одно было ясно: нужно как можно скорее отвести императрицу в ее покои. Если Сальдур узнает об этом или — того хуже — войдет сейчас в кухню… Она решила, что лучше об этом не думать.

— Все хорошо, все в порядке, вы со мной. Постарайтесь успокоиться.

— Я жива? — спросила Модина, умоляюще глядя на нее.

В первое мгновение Амилия подумала, что она шутит, но две вещи опровергали эту мысль. Во-первых, безумный взгляд Модины, а во-вторых, — императрица никогда не шутила.

— Конечно, — заверила она. — Пойдемте! Уложим-ка вас в постель.

Амилия помогла ей встать. Модина напоминала новорожденного олененка, слабого и неуверенно стоявшего на ногах. Когда они выходили, слуги зашептались.

«Мне придется немедленно положить этому конец», — подумала Амилия.

Она отвела Модину наверх. Джеральд, личный охранник императрицы, обеспокоенно посмотрел на них, открывая дверь в спальню.

— С ней все в порядке? — спросил он.

— Ее величество просто устала, — сказала Амилия, закрывая перед ним дверь.

Императрица села на край кровати, глядя в никуда, но в ее взгляде не было обычной пустоты. Амилия видела, что она напряженно о чем-то думает.

— Вы ходили во сне? Вам приснился кошмар?

Модина задумалась, затем покачала головой.

— Я кое-что вспомнила. — Ее голос прозвучал тихо и безжизненно. — Что-то плохое.

— Про битву?

Амилия впервые упомянула об этом. Подробности легендарного сражения Модины с чудовищем, уничтожившим Дальгрен, были настолько туманны, расплывчаты и, точно паутиной, затянуты церковной догматикой, что невозможно было отличить правду от вымысла. Как и любого жителя Империи, Амилию мучило любопытство. По слухам, Модина убила неуязвимого дракона сломанным мечом. Одного взгляда на императрицу было достаточно, чтобы понять, что это неправда, но Амилия была уверена: там произошло нечто ужасное.

— Нет, — тихо сказала Модина. — Я вспомнила то, что случилось потом. Я проснулась в яме… в ужасном месте. Думаю, это была моя могила. Я не люблю вспоминать. Будет лучше для нас обеих, если я не стану даже пытаться.

Амилия кивнула. С тех пор, как Модина заговорила, их беседы сводились главным образом к рассказам Амилии о жизни в Таринской долине. Несколько раз Амилия пыталась спросить Модину о ее прошлом, но лицо императрицы тотчас мрачнело, словно на него набегала туча, взгляд становился пустым. После этого она замолкала и могла не говорить ни слова несколько дней кряду. В шкафу у Модины было немало скелетов.

— Вот и не думайте об этом, — успокаивающе сказала Амилия. Она села рядом с Модиной на край кровати и провела рукой по волосам императрицы. — Что бы это ни было, все уже закончилось. Теперь вы здесь, со мной. Уже поздно. Как думаете, заснуть сможете?

Императрица кивнула, но ее глаза все еще были полны тревоги.

Уложив Модину в постель, Амилия тихо вышла из комнаты. Не обращая внимания на вопросительный взгляд Джеральда, она направилась прямиком в кухню. Если сразу не поставить кухонную прислугу на место, они поднимут волну слухов, которая захлестнет весь дворец. Никак нельзя было допустить, чтобы эти новости дошли до Сальдура.

Амилия давно не заходила в кухню. Влажное облако пара, пропитанное запахом лука и жира, когда-то такое знакомое, теперь душило ее. По вечерам здесь обычно работали восемь человек. Было несколько новых лиц, в основном молодые мальчишки только что с улицы и крестьянские девушки, от которых еще исходил дух навоза. Увлеченные обсуждением случившегося, они работали спустя рукава, заглушая громкими возгласами бульканье кипящих котлов и грохот кастрюль. Когда она вошла, все тотчас замолчали.

— Амилия! — прогремел Ибис Тинли, увидев ее. На нем был неизменный фартук, испачканный пятнами крови и жира. В одной руке он держал полотенце, а в другой ложку. Оставив на печи огромный горшок, он подошел к Амилии, широко улыбаясь. — Я всегда рад тебя видеть, девочка! Как поживаешь? И почему так редко заходишь?

Она бросилась к нему, позабыв о грязной одежде повара и придворном этикете, и крепко обняла здоровяка.

Мальчишка-водонос уронил оба ведра, изумленно раскрыв рот.

Ибис усмехнулся.

— Они будто забыли, что недавно ты здесь работала. Как будто наша добрая Амилия умерла или куда-то исчезла, а верховная наставница императрицы упала с небес. — Он положил ложку и взял ее за руку. — Как ты, девочка?

— В общем хорошо…