Изумрудная скрижаль

Бывший следователь, а ныне начальник службы безопасности фирмы «Рембрант»-Серёгин. Жил в высотке, в трёхкомнатной квартире вместе с женой и дочкой. Служба в «Рембранте» дала ему возможность сделать в квартире дорогой ремонт и кое-где заменить меблировку. В милиции он взяток не брал и потому долгие годы не мог позволить себе подобной роскоши. Жена его говорила, что материально они никогда не жили так хорошо, как сейчас, что касается морального состояния, то депрессия мучила Серёгина долгое время, пока, наконец, он не выработал себе философию, краеугольным камнем которой являлась важность службы безопасности вообще и службы безопасности в фирме «Рембрант» в частности. Визит Птицы неприятно поразил Серёгина, тем более, что явился Птица не один. В своё время этот уголовник, ставший вдруг предпринимателем, помог ему, когда он был в полном отчаянии, взял на работу охранником. Ради семьи Серёгин согласился на эту работу. Должность его называлась – начальник службы безопасности., и была совершенно лишней в фирме Птицы. Это Серёгин определил безошибочно. У Птицы был личный телохранитель Володя, который мог запросто завалить быка, ни в ком другом он совершенно не нуждался. А начальствовать начальнику службы безопасности было просто не над кем. Так что Птица взял его из какой-то непонятной сентиментальности, которую трудно было в нём предположить. Такое положение, конечно, было для Серёгина унизительным. Немного освоившись с новым положением вещей, он перешёл работать в другую фирму и, наконец, стал начальником отдела безопасности в фирме «Рембрант». Конечно, он должен был быть благодарен Егорову, но ему неприятно было работать у бывшего своего подследственного, которому он в своё время делал мелкие поблажки. В плане следствия дело Егорова не представляло сложности. Разбойно нападение было очевидно, и этого никто не отрицал. Но он почему – то стал испытывать к подследственному Егорову симпатию и даже сделал всё возможное, чтобы скостить ему пару лет. Теперь он считал, что Егоров должен его презирать, потому что система, которой служил Серёгин, его извергла, и ни за что-нибудь, а за честную службу, наверное, с точки зрения уголовника быть уволенным за взятку всё же почётнее. Такое увольнение свидетельствовало бы только о невезении и неловкости. А его увольнение свидетельствовало о глупости. Потому что тот, кто служит системе, должен эту систему знать и в соответствии со своими знаниями действовать, если он, конечно, не дурак. Теперь, покрутившись в различных коммерческих структурах, Егоров понял, первоначальный капитал многих фирм ворованный. Он, конечно, знал это и раньше. Но так наглядно и досконально понял всё это только сейчас. Впрочем, чтобы воровать не обязательно быть подсудным уголовному кодексу бандитом. В основном в коммерческих структурах вертелись деньги, которые были наворованы совершенно другим способом. И как правило, такие воры, были неподсудны. И неизвестно, что лучше, воровать прямо у людей, путём разбоя, рискуя при этом своёй головой. Или брать у этих же людей непосредственно из бюджета, ничем, как правило, ничем не рискуя.

Серёгин пропустил гостей в дверь и завёл в гостиную, радуясь, что сегодня его жена и дочка отправились навестить дедушку с бабушкой на даче и останутся там ночевать. Не стоит им видеть подобных гостей. Этот Егоров пусть у него будет сколько угодно денег и предприятий, но он навсегда останется для Серёгина уголовным авторитетом Птицей. А уголовному авторитету совершенно незачем приходить к нему в дом. И то, что в своё время этот самый авторитет помог Серёгину в трудный период, когда его вышибли из системы, без которой он не мыслил своей жизни, дела не меняло. Егоров сразу же выставил на стол бутылку коньяка и пакеты, с уже тонко нарезаными в магазине напротив, колбасой и сыром. Птица держался так, как будто они с Серёгиным часто ходят друг к другу в гости. Он сел без приглашения, пригласил сесть своего спутника и весело обратился к Серёгину.

– Давай, гражданин следователь, принимай гостей.

Серёгина покоробило от такого обращения. Конечно, в своё время этот самый Птица помог ему, но это не значит, что можно позволять себе фамильярность. И надо отдать должное Птице, в то время, когда Серёгин у него работал, тот ничего подобного себе не позволял. Серёгин решил пропустить обращение мимо ушей с сразу же вести разговор в другом ключе.

– Садитесь, Виктор Владимирович, – обратился он к Егорову, и Вы тоже, пожалуйста, как Вас величать.

– Алексей Тимофеевич.

– Вот и хорошо.

Сам Серёгин тоже представился по имени и отчеству. Потом он молча принёс из кухни три бокала на тонких ножках, тарелки, салфетки и довольно умело накрыл стол.

Когда они без тоста чокнулись и выпили, Егоров сказал:

– Мы хотим задать тебе несколько вопросов. Это тебя лично никак не касается. А нам нужно знать правду, чтобы отвести подозрения от одного человека.

– Отвести подозрения, или выгородить, – спросил Серёгин.