Изумрудное пламя

– Я отправился в паломничество, чтобы доказать отцу, что мое истинное призвание монастырь, а не сыромятня, – заявил Адам Фифилд. – Хочу уйти от мира, а не то придется мне провести всю жизнь среди вонючих шкур.

– И ваш отец поверит вам? – не утерпел брат Томас.

– Да он не знает, где я, потому что я убежал от него. А когда я вернусь, скажу ему, что мне было видение Святой Девы, и ему придется мне поверить. Ведь будет видение, правда?

– Мне кажется, это нехорошо – волновать отца, который, наверно, любит вас, даже ради монашеского призвания, – задумчиво произнесла сестра Анжелика.

– Разве Господь не остался в Иерусалиме, когда его родители ушли, и не сказал отцу, что это его не касается? У меня тоже так, – сверкнул глазами Адам.

Монахиня сочла за лучшее промолчать.

– Наверно, я тоже должна рассказать, тяжело вздохнула Марджери Эпплфилд, хотя никто не смотрел в ее сторону. – Я отправилась в паломничество по настоянию моих детей. Они очень беспокоились за меня, потому что мне было ужасно тяжело после смерти моего дорогого супруга, и они решили, что перемена обстановки пойдет мне на пользу. Но я никогда не перестану оплакивать его! Никогда!

– Пусть Пресвятая Дева успокоит ваше горе и оставит вам лишь приятные воспоминания о вашем покойном супруге, – пожелал ей брат Уиллибранд.

Джоанна подумала, что брат Уиллибранд очень добрый человек, если сумел пожалеть особу, которая и так только и делает, что жалеет себя. Сама Джоанна смотрела в сторону, словно ее ужасно интересовал лес, чтобы не выдать себя улыбкой. Да дети просто устали от мамашиных терзаний и нашли благовидный предлог убрать ее с глаз долой.

Днем они остановились перекусить в тенистой дубовой роще, достав из котомок скромную еду. У всех был и хлеб, и сыр, завернутые в тряпку. Поев, они немного отдохнули. Сестра Егелина даже заснула, и другой монахине пришлось ее разбудить, когда все направились к дороге.

Вечером они добрались до маленького монастыря, где им предстояло переночевать. Джоанна не привыкла так много времени проводить в седле и чувствовала себя совершенно разбитой, однако молчала, предоставляя Марджери Эпплфилд стонать и причитать за двоих.

Когда, не сказав ни слова, монах увел лошадей, все разошлись по комнатам в доме, что стоял несколько поодаль и был предназначен для путешественников.

Монахини отправились к себе, и Джоанне ничего не оставалось, как разделить комнату с вдовой.

– Прилягу-ка я на минутку, а потом пойду на ужин, – устало объявила Марджери и тотчас захрапела, да так, что до нее невозможно было добудиться, когда в дверь постучали, сообщая, что ужин накрыт в гостевой трапезной.

Гостеприимные бенедиктинцы приготовили простой, но сытный ужин, но Джоанна клевала носом от усталости и почти не могла есть. Когда она вернулась в свою комнатушку, Марджери все также лежала поперек кровати, однако Джоанне удалось подвинуть ее и освободить немного места для себя. Она так устала, что сразу же уснула, и ей даже не мешал громкий храп вдовы.

На другой день паломники пришли в Лондон.

– Мы остановимся на ночлег в доме, который принадлежит нашему ордену. Это рядом с Новыми воротами, – сообщил брат Уиллибранд.

Все, кроме Джоанны, были разочарованы, потому что никогда не бывали в Лондоне и ожидали увидеть великолепные церкви, высокие дома, нависающие над узкими улочками, и Тауэр. Братья-францисканцы успокоили паломников, сказав, что все они увидят завтра, ибо им надо будет пройти чуть ли не весь город, чтобы выйти к Епископским воротам, которые ведут прямо на Горностаеву дорогу, идущую на север.

Первые несколько месяцев после отъезда из Уиллоуби Джоанна провела в королевских апартаментах в Тауэре и знала, что, несмотря на всю свою величественность, Лондон вонючий и грязный город, на узких улицах которого обычно скапливаются горы мусора. Какой-нибудь неудачливый путешественник, если зазевается, вполне может быть облит из ночного горшка, опрокинутого ему на голову дамой с верхнего этажа. Комнаты в Тауэре были темные, сырые от близости Темзы и очень неудобные, так что она была счастлива, когда король Эдуард после коронации переехал со всем королевским семейством в Виндзорский замок.

Въехав в город через Новые ворота, даже самый непритязательный путешественник был бы разочарован, потому что в западной части города располагалась скотобойня и там стояла ужасная вонь. Марджери Эпплфилд поднесла к носу надушенный платок и заявила, что немедленно лишится чувств, если это так будет продолжаться.

– Эй, веселее, вдовушка Эпплфилд, подбодрил ее брат Томас. – Вот придем в аббатство, и там дышать будет полегче.

Джоанне показалось, что толстенький брат втайне забавляется стенаниями вдовы, что он и подтвердил, подмигнув ей. Джоанне стоило немалых усилий не рассмеяться.