Изумрудный шторм

Несмотря на все свое нетерпение, я решил, что лучше не беспокоить Дессалина в разгар его триумфа. Тем более что он был занят становлением нового государства. Я попросил назначить мне аудиенцию в удобное для него время и остался ждать в гостинице – владелец ее сбежал, и платить за номер было некому. Генерал не входил в побежденный город до 30 ноября 1803 года. И вот, наконец, я не выдержал и на следующий день пошел повидаться с ним. Штаб-квартиру он устроил в бальной зале губернаторского дома Рошамбо. Выглядел Жан-Жак усталым, но довольным и, судя по всему, наслаждался властью – еще бы, ведь теперь он завладел всей западной половиной Эспаньолы! Посетители шли к нему потоком, просили продвижения по службе, торговых преференций или исправления несправедливостей. На длинном столе, приставленном с одной стороны к письменному, помощники подсчитывали и составляли список потерь и приобретений. Офицеры входили и выходили с заданиями установить в Кап-Гаитьен должный порядок, а только что назначенные министры занимались формированием правительства. Я понял, что стал свидетелем великого события, образования нового государства – нечто аналогичное мне довелось наблюдать на своей родине тридцать лет тому назад. Я бы непременно стал делать заметки, будь у меня перо и бумага. Но нет, сейчас мне было просто не до этого. Я горел нетерпением отыскать свою семью, вместо того чтобы выступать в роли историка.

– Мои поздравления новому Спартаку! – поприветствовал я Дессалина, прождав в приемной больше часа сверх назначенного времени аудиенции.

– Я превзошел Лувертюра и буду короноваться, стану императором, – ответил на это генерал. – Наполеон со мной и рядом не стоял.

Наполеон находился в пяти тысячах миль от этих мест, а Рошамбо на роль Цезаря вообще никак не годился, но я решил не спорить с этим утверждением и сменил тему.

– Я сделал все, что от меня требовалось, чтобы вы одержали победу, а теперь могу сделать еще больше для Гаити, – заявил я. – Всем правительствам всегда нужно золото. Возможно, я смогу раздобыть его для вас.

– Вы всё о тех легендах?

– Позвольте на время одолжить у вас Джубаля и еще несколько человек, и я возьмусь за поиски сокровищ Монтесумы. А потом мы с вами расстанемся друзьями, и я смогу удалиться на покой.

– Хотите, чтобы я помог вам в поисках жены и сына?

– Разумеется.

– Возможно, вы многому научились здесь, на Гаити. Семья куда как дороже разных там побрякушек. – Эти слова Жан-Жак произнес торжественно и громко, чтобы слышали все, кто находился в зале. – А преданность гораздо дороже страха.

Я понимал, почему генерал прибегнул к этим сентенциям. Он был новым Моисеем в стране нового типа, но руки у этого Моисея были по локоть в крови после долгих лет сражения с врагами, которые только и ждали, когда он оступится и падет. Придется ему каким-то образом устанавливать в стране этические нормы. И я нисколько не завидовал ни его власти, ни грузу ответственности.

– Так я могу взять ваших людей и отправиться с ними на поиски своих любимых, а заодно и реликвий, которые, судя по слухам, перепрятали беглые рабы? – напомнил я ему о себе.

– Если мои люди согласны, – кивнул генерал. – И где вы собираетесь их искать?

– На Мартинике, так сказала мне лоа. Мой враг Леон Мартель отправился именно туда.

– Возможно, там удастся поднять следующее восстание рабов?

– Поначалу надобно хорошенько оглядеться, разведать обстановку…

Жан-Жак взмахом руки дал понять, что аудиенция окончена.

– Можете считать, что вы уже отплыли. Следующий!

Часть третья

Глава 33

Нынешний правитель Франции и его супруга были родом с островных колоний. Бонапарт – корсиканец, и само написание его имени говорило об итальянских корнях, а дальними его предками были римские генералы и заговорщики эпохи Ренессанса. А Мартиника – это остров, где родилась и провела детство Жозефина. Именно там, в этом райской красоты месте под склоном никогда не дремлющего вулкана, я надеялся найти жену и сына и выторговать им свободу.

Мартинику принято считать настоящей жемчужиной Карибских островов, но северная его часть целиком сдалась на милость дымящего Мон-Пеле. К берегам здесь подойти еще сложней, чем к Антигуа. Огромные валы Атлантики разбиваются о скалы на его восточном побережье, а лазурные воды Карибского моря, омывающие песчаные пляжи островов с запада, полны коварных отмелей. Дома плантаторов гнездятся на зеленых склонах гор. Издали все это походит на шахматную доску с чередованием белых и зеленых клеточек. Французские корабли нашли укрытие и защиту от британцев в главной бухте под пушками Фор-де-Франс – крепость эта высится на скале из затвердевшей лавы. После всех ужасов, виденных мной на Гаити, этот остров выглядел таким мирным с моря, однако я понимал, что моя группа темнокожих воинов не может вот так, запросто, высадиться на берег и начать спрашивать адрес Леона Мартеля у первых встречных. Ведь они стали свободными, а это худший кошмар местных белых, правящих на острове.