Изумрудный шторм

– Пошли! – Джубаль, стоя в воде по пояс, торопливо отвязывал меня от мачты. Я с трудом приподнялся – все тело у меня было в синяках. Мой товарищ продолжал прижимать к себе Гарри, но тело мальчика безвольно обмякло, словно он уже умер. Только при виде сына я вновь обрел способность действовать. И вот я, покачиваясь, встал на ноги, и мы медленно побрели к земле. Мачта устремилась следом за нами – ее толкал прибой, – точно не хотела расставаться с теми, кто был обязан ей спасением.

Я несколько раз падал, сбиваемый налетевшей сзади волной, но она лишь подталкивала меня все ближе к берегу, и мне приходилось ползти в пене. Вокруг было полно каких-то деревянных обломков.

И вот налетела последняя волна, которая выбросила меня на берег. Я распластался на песке, словно черепаха.

Я находился на terra firma[32].

Обернувшись, я посмотрел на препятствие, которое мы только что преодолели. Риф походил на кипящий котел: волны бились о черные камни, и вода между ними и берегом напоминала суп – она была покрыта толстым слоем пены. А дальше, за рифом, простиралось бурное море, гребни некоторых волн были подсвечены лучами солнца и отливали зеленым и голубым, а на другие падала тень от туч, и они казались черно-серыми, как железо. Тело у меня ныло так, точно меня отлупили дубинкой. Я наполовину ослеп от соли, из порезов и ссадин шла кровь, и я чувствовал себя полностью опустошенным и безвольным.

А еще я понимал, что выжил, и этот факт ужасал меня.

Потому как он означал: я понимаю, осознаю, что Астиза, которая умела предвидеть нашу судьбу и заглядывать в будущее, ушла от меня навеки.

Глава 45

Тут меня вдруг затрясло, словно в лихорадке. От холода, усталости, тревоги, полного отчаяния… Гарри!.. Мне никак не удавалось унять эту проклятую дрожь.

Я мрачно озирался по сторонам. Чуть поодаль на песке неподвижно лежало нечто темное и большое, точно морской лев. Я не сразу сообразил, что это Джубаль.

Дул ветер, летящие песчинки вонзались в кожу и жгли, точно укусы насекомых. Стоять я не мог – у меня не было сил даже передвигаться на четвереньках. А потому я просто пополз к своему другу на животе, весь облепленный грязью, заранее ужасаясь тому, что сейчас увижу.

Но нет, худшие мои опасения не оправдались. Мой маленький Гор, кашляя и дрожа, примостился под боком у черного великана и героя, тело которого защищало его от ветра. Глаза Джубаля вылезли из орбит от изнеможения и походили на камешки из кварца и черного вулканического стекла. Он тоже совершенно обессилел, но при виде меня все же выдавил кривую улыбку.

– Жив…

Этот негр спас моего сына и меня.

Я подполз к нему, и теперь мы замерли с двух сторон от маленького Гарри, образуя надежную защиту на этом пляже из темного вулканического песка. Всего лишь в нескольких ярдах от берега огромные валы продолжали разбиваться о риф, но я старался не смотреть в ту сторону – боялся увидеть тело жены.

А затем все мы провалились в сон, больше похожий на обморок.

Когда я очнулся, уже вечерело. На западе солнце затерялось за черными грозовыми тучами – наверное, именно туда ушел ураган, – а на востоке небо было ясным. Море продолжало бушевать, и я, несмотря на то что находился в тропиках, продрог до костей. Все мы с головы до ног вывалялись в темно-коричневом песке, а прибой нанес столько пены, что пляж казался покрытым снегом. Пальмы стояли голые – ветер оборвал на них все листья. Не было видно ни одной птички, да и вообще весь здешний мир выглядел вымершим.

Я, постанывая, сел и понял, что чувствую себя совершенно опустошенным, лишенным сил, эмоций, цели и самого желания жить. Да, я выжил, победил в этой схватке с морем, но потерял самое главное в своей жизни – возможность любить и быть любимым, сохранять эту любовь всеми силами и доступными средствами.

Любовь, говорила мамбо, это основа веры.

Я променял свою жену на погоню за богатством и славой, и виной тому было мое тщеславие, желание казаться важным, способным управлять событиями мирового значения. Астиза знала, какая судьба ее ждет, когда мы пересекали Атлантику. Пытаясь достичь цели, мы плыли в противоположном от нее направлении. Тщета и суета сует.

И тем не менее, заранее предвидя все это, моя супруга согласилась сесть со мной на борт «Мон-Пеле», ни намеком, ни словом не выдав своего страха. Наверное, она думала, что спасет тем самым Гарри. Наверное, она действительно любила меня, как и говорила. Я буду вечно помнить эти ее слова.

Через некоторое время мне все же удалось взять себя в руки, и я осмотрел пляж. И увидел тела, выброшенные на берег.

Среди них не было ни одного, похожего на женское.

Джубаль тоже зашевелился.

– Может, отведешь мальчика подальше, в заросли? – предложил я ему. – А я посмотрю, есть ли там выжившие.

Негр проследил за направлением моего взгляда. Мы оба понимали, что выживших нет и быть не может, а Гарри вовсе ни к чему видеть эти трупы.

– Да. Пойду поищу чистую воду. Встретимся вон там, у той ободранной пальмы. – Мой друг указал на одно из деревьев, и я кивнул. Во рту у меня тоже пересохло.