Изумрудный шторм

– Гидроэнергию использовать нельзя, самый большой наш враг здесь – засуха, – объяснил Генри. – Размалывать тростник можно лишь с помощью энергии, получаемой от ветра с моря.

По обе стороны грязной красноватой дороги тянулись заросли тростника – они вставали стеной высотой футов в восемь. Над верхушками стеблей начало подниматься солнце, и нам пришлось надеть шляпы. Затем мы услышали звук рожка. Он несколько раз повторился – еще и еще.

– Дуют в раковины моллюсков, – пояснил Динсдейл. – Сзывают негров на работу.

Вместе с солнцем появились насекомые. Мы отмахивались и отбивались от них, как могли.

– Самые назойливые – это комары и москиты, – сказал капитан. – А на пляжах и в мангровых зарослях можно увидеть сухопутных крабов – такие белые, противные, страшно шустрые. Всегда надевайте ботинки и носки, иначе в ногу вопьется клещ, а это жутко болезненно. Ну, и у нас также водятся мокрицы, клопы, ящерицы и тараканы – огромные, прямо как лобстеры. В домах плантаторов слуги как-то борются с ними, но здесь можно увидеть рабов, лица которых изуродованы шрамами от укусов этих тараканов. Твари нападают на них ночью, когда они спят в грязи в своих хижинах. Ну, и муравьи, конечно, тут их миллиарды. А еще термиты, осы… Змеи.

– Хотите запугать мою жену, сэр? – нахмурился я.

– Ну, разумеется, нет, я ничем не хотел никого обидеть! Просто в Англии существует некая идиллическая картина жизни плантатора – эдакое безмятежное ленивое существование. Хотя на самом деле это непрерывная борьба. За каждой ложкой сахара в чашке английского чая стоит поистине эпическая история. Европейцы не знают истинной стоимости печенья или пирожного.

– А там у вас, похоже, пожар, – заметила Астиза, глядя из-под широких полей соломенной шляпы на клубы дыма, которые в отдалении поднимались с полей.

– После сбора урожая мы поджигаем поля. Это единственный способ прогнать змей и крыс. Из-за грызунов мы теряем треть урожая. Здесь, в Карлайле, была даже объявлена награда – за каждую пойманную крысу давали кукурузный початок или сухарь. Так можете себе представить, рабы переловили тридцать девять тысяч этих тварей! Мы еще шутили: может, негры сами разводят полевых вредителей? Сахарному тростнику надо от четырнадцати до восемнадцати месяцев, чтобы вызреть, и почти вся работа на полях делается вручную, даже без плуга, так что надобно сдерживать вторжение животных-вредителей. А потерять раба от укуса ядовитой змеи дороже, чем потерять лошадь. Вот мы и поджигаем поля, чтобы обезопасить наших негров.

Мы проехали мимо группы рабов, которые высаживали на поле новый тростник. На жарком солнце их темная кожа блестела от пота, а мотыги ритмично поднимались и опускались. Черные надсмотрщики сидели верхом на лошадях и наблюдали за ними, стараясь держаться в тени гигантского дерева. Вдоль борозд были расставлены глиняные кувшины, но для кого предназначалась вода – для рабов или растений, – я так и не понял. Мужчины работали в набедренных повязках и от пыли приобрели красноватый оттенок. Женщины были обнажены до пояса, у некоторых к спинам были привязаны младенцы.

– Белому, можно считать, повезло, если он протянет в этом климате лет пять, – сказал Динсдейл. – Но если он выдюжит, то сможет пятикратно увеличить свое состояние.

И вот мы снова въехали в джунгли и двинулись сумеречным и душным коридором, где воздух был пропитан чувственным ароматом растений. Цветы мелькали яркими разноцветными вспышками. Москиты клубились тут тучами и стали еще более настырными, а мы покрылись липким потом и чувствовали себя совсем несчастными.

– От укусов хорошо помогает яблочный уксус, – сказал капитан.

Наконец, мы вырвались из чащи и увидели огромную вырубку. В центре ее возвышался изящный и уютный особняк. Дом плантатора окружала двухуровневая терраса, где царили тень и прохлада. Все окна были закрыты ставнями, сам дом – выкрашен в жизнерадостный желтый цвет, а кресла-качалки и гамаки так и манили отдохнуть. Кругом росли огромные тропические деревья, отбрасывающие густую тень, а рядом был разбит цветник, пестрый, точно лоскутное одеяло, через который протекал ручеек, впадающий в небольшое искусственное озеро. Настоящий оазис.

– Особняк Карлайл! – торжественно объявил Динсдейл. – Теперь вы можете обсудить все свои дела с губернатором.

Глава 16

Главным занятием в жизни плантатора на Антигуа является обед, и обычно эта церемония занимает от трех до пяти часов, причем в самый разгар жаркого дня. Лорд и леди Лавингтон, оба дородные и наряженные в чудесную одежду, выписанную из Лондона, радостно приветствовали нас с тенистой веранды. Подобно всем остальным колонистам, им не терпелось узнать последние лондонские и парижские новости и сплетни. Мода приходит в Вест-Индию с полугодовым запозданием, а это означает, что зимние костюмы и платья прибывают сюда в самый разгар тропического лета. Но ни один плантатор не может устоять перед искушением немедленно нарядиться в обновки, пусть даже и нещадно в них потеет.