Изумрудный шторм

Возможно, и мне придется через какое-то время занять ту же позицию.

– По той же причине вы не должны говорить ему правду обо мне, – добавил полковник.

– Ну, разумеется, я очень ценю ваше доверие.

Габриель пожал плечами.

– Боюсь, что и я тоже. Впал, знаете ли, в настроение, когда вдруг захотелось исповедаться…

Восточные окраины города располагались на равнине, и это, казалось, так и подстегивало противника к вторжению, но французы постарались укрепить территорию наилучшим образом. На небольшом возвышении справа от главного окопа Рошамбо приказал возвести форт из камня, глины и бревен, расположенный достаточно высоко, чтобы оттуда можно было заметить приближение противника. Он так плотно угнездился у подножия крутой горы, что ни одному человеку не удалось бы проскользнуть на равнину с этого направления. Именно этот форт, решил я, и является ключевым оборонным сооружением.

Окуэн провел меня по деревянному настилу к верхней части бастиона.

Ни одного врага в поле зрения. Равнина, где некогда находилась плантация, казалась вымершей – в бинокль я различил черные остовы сгоревших домов и мельниц по переработке тростника. Высокие стебли этого растения покачивались на ветру: целое море стеблей высотой до десяти футов, где мог укрыться кто угодно. Неухоженное теперь поле, на котором собрали урожай, снова заросло диким тростником, а на горизонте поднимался дымок.

– Так где войска Дессалина? – спросил я своего спутника.

– Наблюдают за нами, как и мы за ними, надеются, что болезнь прикончит всех наших солдат и сделает за них всю работу. Дессалин пытался предпринять несколько атак на наши редуты, и нам удалось доказать этим дикарям, что вуду не защищает от пуль. Сражаются они фанатично, все, даже женщины, отчего битва больше походит на бойню. Чувствуете, чем здесь пахнет? Трупами.

Да, в воздухе витал тошнотворный сладковатый запах гниения. Тела убитых разлагались в траве, слишком близко к французским орудиям, чтобы можно было забрать их оттуда и захоронить.

– И вот теперь он выжидает, зализывая раны, – продолжал свой рассказ Окуэн. – Я бы предпринял на него атаку, но, как считает генерал, сил у нас недостаточно, чтобы отвоевать прежние позиции.

– Так что сложилась патовая ситуация.

– Да. Дессалин не может нас победить, мы не можем его захватить. Не имея осадной артиллерии, не имея опыта в сооружении окопов, позволяющих приблизиться, ему этот наш форт никогда не взять. Он будет ждать, пока мы все не вымрем от голода или болезней.

Я кивнул. Линии огня французов были выстроены безупречно: имелись несколько пушечных батарей, пороху было достаточно. Так что война может продлиться долго.

– Восхищен вашими инженерами, – сказал я полковнику.

– Вы были в Акре, и поэтому мы очень ценим ваше мнение, – отозвался тот.

Он преувеличивал мои инженерные знания, но глаз у меня был острый, наметанный – я натренировался, когда был артиллеристом на Святой земле. А потому заметил складку на местности, которую можно было увидеть только с высокой точки, но Дессалину с его позиций она была наверняка не видна. Это был овраг, который, змеясь и извиваясь, уходил в тростники и был направлен прямо к стенам французских укреплений, точно осадный окоп. Он был достаточно глубоким, дна его я не видел. Прекрасное естественное укрытие, особенно в темное время суток. Да, это уже что-то…

– А у вас достаточно артиллерии, чтобы перекрыть все подходы? – задал я новый вопрос.

– Не думаю. Но выручает одно. Мы знаем, что собираются предпринять черные, еще до того, как они сами это решат. Стоит им начать двигаться, и мы тотчас заметим это: верхушки тростника начнут колыхаться и выдадут их местонахождение.

– Клебер и Наполеон тоже отслеживали движение стеблей на овсяном поле, и это дало им преимущество в битве у горы Табор на Святой земле, – заметил я. – Что если они решат окружить вас с флангов?

– Горы и леса вокруг непроходимые, там сможет пробраться разве что небольшая группа людей. А полк завязнет в болотах, и люди погибнут от укусов ядовитых змей. Все решается здесь, на открытом пространстве, на твердой земле. Если на помощь подоспеет хотя бы один французский эскадрон, мы сможем продержаться еще какое-то время.

Я окинул взглядом горы. Да, слишком крутые склоны, атакующие просто попадают с них и разобьются прежде, чем французы расправятся с ними. Организованное наступление с этой стороны невозможно.

И еще я увидел небольшой ручей: он протекал по каньону в джунглях и водопадом низвергался в небольшое озеро прямо за французскими батареями.

– Смотрю, у вас и источник воды тут имеется, – пробормотал я.

– Да. В колодцах вода здесь солоноватая, а возить бочки из Кап-Франсуа – занятие слишком трудоемкое. Наши инженеры специально расположили оборонительные сооружения поближе к источнику. В жаркий день этот ручей – просто спасение. Воды на стороне противника нет, если не считать реки, которая тоже помогает держать их на расстоянии. Но и там вода соленая.

Я увидел тропинку в красноватой земле: она вилась вдоль ручья и уходила в джунгли.