Изумрудный свет (СИ)

— Через каких-то семь месяцев она уже станет представителем семейства Поттеров, — поправила Грейнджер, сузив глаза, и, не замедляя шаги, скрестила руки на груди.

— Малыш Поттер созрел для создания семьи. Я так рад, — Драко картинно закатил глаза и качнул головой.

До его уха долетел мимолетный смех Грейнджер, отскочивший от перепонок и распространившийся приятным теплом по телу. Казалось, Драко и вспомнить не мог, когда в последний раз слышал искренний женский смех, не беря в расчёт игривое хихиканье Астории. Оно было ненатуральным. Неискренним. Ненужным.

— Почему же ты ещё не остепенился? — и вновь неожиданный вопрос, но в этот раз сорвавшийся с её губ не из-за пресловутой вежливости, а из-за естественного для Грейнджер любопытства.

— Могу спросить о том же, — Драко сунул руки в карманы джинсов и проследил, чтобы его шаг был в такт с её.

— Не получать ответы на свои вопросы — против моих правил, — Грейнджер лукаво улыбнулась и метнула в сторону своего собеседника искромётный взгляд, который, как показалось Драко, уже перестал сочиться неприязнью.

Остепениться? Драко думал об этом в течение последнего года. Астория была прекрасной партией, разыграв которую можно было бы создать союз двух постулатов волшебного мира: одного — воскресшего из военного пепла, и другого — авторитетного в нужных кругах.

Любовь никогда не была тем сокровищем, за которым бы охотился Драко. Скорее это чувство дарило блёклое желание продолжать существовать. Хотя, знал ли Драко вообще, что такое любовь, и мог ли ясно сформулировать в голове мнение на этот счёт? Маггловская литература, казалось, хранила в себе ответы на подобные вопросы. Но заключение, к которому пришёл Драко, перечитав, по крайней мере, половину книжного отдела «Романы», гласило, что любовь — синоним боли.

Ради чего люди терпят недостатки, ссоры, недомолвки? Ради… аморфного чувства счастья?

— Я был готов сделать предложение пару месяцев назад, — начал Драко, — но не сложилось, — поймав заинтересованный взгляд Грейнджер, он добавил: — Это длинная история. И что же касается тебя? — сменив неприятную для него тему, Драко одёрнул себя, не позволив взгляду скользнуть вдоль её сухих губ, которые она непроизвольно облизала.

— Не сложилось, — с горечью в голосе произнесла Грейнджер. — Это длинная история.

Хмыкнув, Драко понимающе кивнул и неожиданно остановился, вскинув голову вверх и уставившись на небольшую, выцветшую вывеску маленького кафе. Грейнджер сделала ещё пару шагов вперёд и, обнаружив, что собеседник исчез из поля её периферийного зрения, замерла и обернулась.

Молча Драко опустил глаза, встретившись с её взглядом, и кивнул вбок, приглашая войти внутрь. Она какое-то время колебалась, переминаясь с ноги на ногу, и через пару мгновений карикатурно цокнула и, закатив глаза, проскользнула в приоткрытую Драко дверь.

***

Он обожал это чувство. Шёлковые египетские простыни, лёгкий аромат цветочных духов, еле уловимая игра света в многочисленных зеркалах, расставленных по всей комнате.

Это пространство, спустя долгое время, наконец превратилось в пристанище спокойствия и умиротворения, обитель ленной блаженной неги и бесконечности, перетекающей вместе с лучами солнца из одного отражения в другое.

— Как за семь месяцев можно было не запомнить, что я терпеть не могу опаздывать! Тем более, сегодня такой день, — вопила Грейнджер, едва удерживая брови в нахмуренном состоянии, сводя их к центру переносицы. — Драко Люциус Малфой, немедленно вставай!

Её смех, отскакивающий от стен Поместья, ярким пятном каждый раз отпечатывался в памяти Драко.

Лёгкий выдох разбился о его лицо, а кожа покрылась мелкими мурашками. Она выпрямилась и недовольно скрестила руки на груди.

— Грейнджер, — Драко наблюдал, как её ресницы начали трепетать, — у нас ещё есть в распоряжении целых… — он бросил взгляд на настенные часы, — … двадцать минут.

— Я сейчас оболью тебя ледяной водой, если ты немедленно не встанешь, — старания придать своему голосу всю грубость, на которую она была способна, разбились об издевательский смешок Драко, а попытка схватить палочку и применить заклинание была похищена крепким захватом вокруг тонкого запястья.

Грейнджер презрительно сузила глаза и максимально резко, насколько он ей позволил, дёрнула рукой, выбравшись из тугих тисков.

Глаза, цвета расплавленного серебра, с искренним восхищением прошлись по полуобнажённому телу с головы до ног и обратно, и в этом взгляде не было ни капли низменной пошлости.

Драко вернул взгляд в область её декольте и томно выдохнул.

Грейнджер, расположившаяся возле прикроватной тумбы, немного подалась вперёд и нагнулась, запустив пальчики в светлые, слегка отдающие перламутром, волосы до самых корней и начала круговыми движениями вести ими по всей голове: от основания шеи до макушки и висков. Драко, постепенно начав поддаваться приятным манипуляциям Грейнджер, таял и расслаблялся ещё больше.