Изумруды на завтрак

Здесь сидели несколько солидных человек, но с первого взгляда было ясно, кто является хозяином. Это был приземистый, кряжистый мужчина лет шестидесяти, с толстой красной шеей и мощным квадратным подбородком. Если господин Володарский был похож на английского бульдога, то этот человек напоминал огромного ротвейлера или неаполитанского мастифа. Или даже бразильскую собаку, выведенную в восемнадцатом веке для охоты на беглых рабов. Сходство усиливалось еще тем, что он непрерывно пыхтел, как рассерженная собака.

В общем, в присутствии этого человека Володарский почувствовал себя маленьким и жалким. В очередной раз он пожалел, что поддался панике и в недобрый час обратился к этому человеку за помощью.

Скользнув по вошедшему взглядом, страшный человек лениво кивнул ему и проговорил:

– Подожди, пока ребята доиграют! Можешь сесть.

Володарский сел на свободное место, растерянно взглянул на корт, где двое молодых парней ловко и красиво лупили ракетками по мячу. Он ничего не понимал в этой прекрасной игре и поэтому отвернулся от корта и принялся разглядывать хозяина ложи и его гостей.

Страшный человек был одет в дорогой итальянский костюм, который сидел на нем, как седло на корове. Точнее, на огромном быке симментальской породы. На руках были заметны белесые пятна – следы татуировок, выведенных, когда их обладатель решил поменять сомнительный статус вора в законе на почтенное положение легального, законопослушного бизнесмена.

Впрочем, Володарский прекрасно знал, что страшный человек сохранил прежние уголовные связи и методы, а татуировки вывел, чтобы проще было общаться с иностранными партнерами, государственными чиновниками и деятелями спортивного сообщества. Все знали, что этот человек щедро жертвует деньги на спорт. Особенно на теннис. Правда, все также знали, что деньги эти криминальные, но закрывали на это глаза.

Кроме хозяина, в ложе было еще человек шесть, не считая охранников. Кроме двоих, все были люди в возрасте и с положением – крупные бизнесмены и чиновники. Со многими из них Володарский имел деловые контакты. Более молодых он тоже знал, но только по газетным портретам: один был известным спортсменом, другой – актером, много снимавшимся в криминальных сериалах.

Игра закончилась, и страшный человек тяжело повернулся к Володарскому.

– Хорошо сыграли! – проговорил он удовлетворенно. – Выложились на полную! У Валерика явно большое будущее, надо его поддержать. Впрочем, что я тебе говорю – ты ведь в этом разбираешься, как свинья в апельсинах.

Володарский промолчал на такое откровенное хамство. Он был не в том положении, чтобы обижаться.

Страшный человек приподнялся, развернулся всем корпусом, при этом задел локтем одного из своих соседей, владельца судостроительной компании. Тот отшатнулся, хозяин быстро взглянул на него, запыхтел громче прежнего.

– Извините, Михаил Борисович! – испуганно пролепетал судостроитель. – Извините, я нечаянно! – Лицо его залила смертельная бледность, в глазах проступил страх.

– Ничего! – хозяин усмехнулся, при этом негромко клацнул зубами. – Живи пока! Я не возражаю!

На лицах всех присутствующих проступило что-то вроде улыбки – все показали, что оценили тонкий юмор хозяина. Лицо несчастного судостроителя сделалось прежнего цвета.

– Ну что, принес те сережки? – снова заговорил страшный человек, обратившись к Володарскому. При этом его маленькие глазки загорелись от жадности.

– Вот, Михаил Борисович… – Володарский суетливо полез в карман, достал оттуда коробочку, протянул.

Страшный человек взял коробочку, открыл ее, несколько секунд разглядывал, потом не глядя передал коробочку пожилому лысому человеку в круглых очках:

– Глянь, Павлик!

Павлик, которому на вид было лет семьдесят, осторожно принял у хозяина коробочку, неторопливо вставил в глаз линзу и принялся разглядывать серьги.

Разглядывал он их долго. Володарскому показалось, что целую вечность. Ему казалось, что время вообще остановилось. Все окружающие замерли и не издавали ни звука, кажется, даже не дышали, проникнувшись серьезностью момента.

Наконец Павлик закончил свое исследование, вернул серьги хозяину и удовлетворенно проговорил:

– Хорошая работа. И камни подобраны с большим вкусом, и резьба тщательная. Не Миллер, конечно, но приличный мастер. Может быть, Левандовский… он, что ли? – ювелир вопросительно взглянул на Володарского.

– Что вы такое говорите! – Володарский почувствовал, что его голос дрожит, и сам этого испугался. – Какой Миллер? Какой Левандовский? Этим серьгам больше ста лет!

– Ну, это уж вряд ли! – ювелир усмехнулся. – Их сделали недавно. Хорошая копия!

– Как – копия? – Володарский почувствовал, что у него земля уходит из-под ног.

– Как – копия?! – рявкнул буквально в один голос с ним страшный человек, яростно переводя взгляд с ювелира на Володарского. – Ты уверен, Павел?

– Если я говорю – значит, я уверен! Конечно, это копия – стразы хорошо подобраны, и работа тщательная…

– Не может быть… – залепетал Володарский, – это не копия… это подлинные серьги, серьги княгини Рахметовой… я сам… у меня все документы…