Изумруды пророка

– Здесь? Иными словами, на краю света, с европейской точки зрения? Для того чтобы ее заметить, нужен специалист такого класса, как я, и при этом не только посетивший музей до ограбления, но еще и запомнивший, что он там видел. Кроме всего прочего, в Сиракузы народ толпами не валит, хотя музей там один из лучших во всей Италии. Прибавлю, что он к тому же и один из наименее охраняемых...

– Так что же, это Марго украла пряжку?

– Во всяком случае, в газете эту кражу приписывали именно ей. Ну, так мы идем к нашему другу Кларку?

– Несомненно, но только не теперь. Меня не так давно навещал Эзекиель, и мне пришлось рассказать ему все насчет Гольберга. Он хотел меня убить...

– Вижу, что ему это, слава богу, не удалось! Но взамен он сообщил тебе, где Лиза?

– Нет, но мальчик должен прийти ко мне снова сегодня вечером, в десять часов. Наверное, лучше всего будет его дождаться. Он мог бы нам помочь.

– Собственно говоря, а почему бы и нет? Теперь, когда его покровителя нет в живых, он, наверное, сам хочет заполучить изумруды. И потом, третий человек будет для нас совсем не лишним, поскольку в том, что рискует обернуться карательной экспедицией, на Макинтира рассчитывать не приходится...

Шотландец, похоже, и правда на них обиделся, потому что совершенно не показывался и отсиживался где-то у себя в углу. Друзья рано поужинали, что было вполне естественно для проголодавшихся людей, которым предстояла долгая и полная опасной неизвестности ночь, и, выпив по две чашки крепкого кофе, отправились дожидаться Эзекиеля в комнату Альдо. Последний воспользовался этим для того, чтобы прояснить одну вещь, о которой только что вспомнил.

– Скажи-ка, а когда вы с Хилари ездили в Лондон, как она выкрутилась с Британским музеем? Ведь, насколько я помню, ты собирался пойти туда вместе с ней? Во всяком случае, ты мне так говорил.

– Да, я действительно говорил так, но мы туда не ходили, – признался Адальбер, залившись краской. – Она... Ей не терпелось представить меня своим родным. И не надо на меня так смотреть. Ну да, меня провели, я попался на все удочки. Но я не первый, с кем такое случается, – с горечью прибавил он.

– Сам знаю, поскольку именно я самым блестящим образом открыл сезон, и приношу тебе мои извинения. Заметь при этом, что я не удивился бы, если бы у нее и в самом деле нашлись знакомые среди сотрудников музея. Такие особы всегда обеспечивают свои тылы. Во всяком случае, кем бы она ни была, Марго-Сорокой или королевой английской, это уже не имеет значения, поскольку Гольберг мертв. И теперь, дружище, остается надеяться лишь на то, что Эзекиель сможет рассказать нам что-то интересное.

– Как бы там ни было, – мечтательным тоном произнес Адальбер, – мне бы очень хотелось, после того как закончится вся эта кошмарная история, – а я очень надеюсь, что мы из нее выберемся, – так вот, говорю, мне бы очень хотелось потолковать насчет Марго-Сороки с Гордоном Уорреном, нашим приятелем из Скотланд-Ярда.

С колокольни собора Французской Богоматери, ближайшей к отелю католической церкви, только что донесся десятый удар, когда мальчик, с похвальной пунктуальностью, возник среди веток бугенвиллеи и ступил на балкон. Если он и был вооружен, это оставалось незаметным, но зато он выглядел куда более озабоченным, чем в прошлый раз. Встревоженный Морозини тотчас приступил к нему с расспросами. Неужели ему не удалось отыскать останки раввина?

– Нет, я его нашел. Он лежит в том самом месте, которое вы мне описали, и я благодарю вас за то, что вы о нем позаботились. Впрочем, он и останется там до тех пор, пока я не узнаю, кто приказал его убить... Но меня беспокоит другое: госпожа Морозини исчезла из того дома, куда мы ее поместили. И не только она! Вместе с ней бесследно пропали и ее сторожа...

– В этом нет ничего удивительного, – возразил ему Морозини. – Разве я не говорил вам, что она вчера ночью сопровождала раввина Гольберга и что англичанка взяла ее заложницей с тем, чтобы обеспечить свое бегство? Так что и сторожам совершенно незачем было там оставаться.

– Вы пока не понимаете. Речь идет о чете, которая круглый год живет в одном доме среди Галилейских холмов, и, даже если в подкреплении, которое мы им послали, надобность отпала, у них-то не было никаких оснований покидать собственный дом!

– Галилейские холмы. А мы-то думали, что ее переправили через границу, – с горечью произнес Альдо. – Хорошо же вы над нами посмеялись!

– Ничего подобного! Просто лучше было, чтобы и вы так думали, и она сама тоже. Ее привезли туда кружным путем, сделав достаточно большой крюк для того, чтобы она поверила, будто оказалась в Сирии или даже еще дальше отсюда... Она и понятия не имела о том, где находилась.

– Если она в течение нескольких месяцев сидела взаперти в подвале, это и в самом деле нелегко было понять!